Нормативно-правовая база для реализации провозглашенных конституционных прав и свобод человека в сфере свободы совести посвящена, следуя двухвековой мировой исторической традиции, осуществлению идеала религиозной свободы и прав верующих в их институциональном выражении.

Фактически в системе права имеет место подмена декларируемого права каждого индивида на свободу совести корпоративными правами верующих. Соответственно, смысл и значение формирования правового механизма реализации права на свободу совести сводится к "специальному" регулированию деятельности религиозных объединений.

Религиозные объединения традиционно являются объектом политических интересов и "специального" контроля со стороны власти как в России, так и во многих государствах мира, вследствие чего не только нарушаются права религиозных меньшинств, размывается целый ряд демократических конституционных принципов, подавляется свобода мировоззренческого выбора, но, вероятно, упускается шанс отдельными государствами и мировым сообществом в полной мере использовать возможности глобализации и найти достойный ответ ее вызовам.

Сегодня, в ХХI в. взаимозависимость и взаимодействие государств перекрываются глобализацией – возрастающим взаимодействием, повышением роли и изменением соотношения в пользу структур и феноменов, находящихся вне юрисдикции национальных государств. "Глобализация – это коренная трансформация имевших место ранее процессов интернационализации хозяйственной, культурной и политической жизни человечества, их резкое ускорение и глубокое качественное преобразование" [1]. "Глобализация – многоплановый и макромасштабный процесс, охватывающий все стороны жизни общества и потому подлежащий исследованию многими отраслями науки" [2].

На рубеже 60-70-х годов зарождается глобалистика – наука о глобальных проблемах человечества, рассматриваемых в связи с идеей пределов развития. В основу представлений большинства ученых о перспективах глобального развития человечества легли доклады Римского клуба, инициировавшего системные исследования глобальных проблем. В докладах Римского клуба "Пределы роста", "За пределами роста" и в теоретических трудах его создателей предмет глобалистики определяется как совокупность проблем, угрожающих существованию человечества и требующих разрешения, а также как компонент процесса универсальной эволюции.

В настоящее время увеличивается количество исследований, посвященных глобальным проблемам, и, как следствие, интерпретаций этих проблем. Однако общим местом практически всех публикаций, в которых рассматриваются перспективы мировой цивилизации, стало признание того факта, что самому существованию человечества угрожает глобальный экологический кризис, обусловленный в основном техногенной деятельностью развитых стран. Разброс мнений наблюдается лишь в оценке времени наступления катастрофы, которой не удастся избежать без радикальной перестройки хозяйственной деятельности человечества.

Таким образом, глобальные проблемы ставят на повестку дня вопрос выживания человечества, требуют обобщенных подходов и интеграции, которые подразумевают пересмотр комплекса национальных приоритетов и инфраструктур, уступку части национального суверенитета в пользу мировых структур ради более прочного экономического и политического единства, эффективных объединенных действий с целью поиска путей к устойчивому развитию и решения проблем.

В ХХ в. человечество предпринимало попытки к признанию глобальной взаимозависимости. Лига Наций, сформировавшая концепцию коллективной безопасности, была первым шагом в этом направлении. Вторым шагом стала ООН, продемонстрировавшая способность человечества к объединенным действиям в области безопасности, а также здравоохранения, сельского хозяйства, образования, защиты окружающей среды, охраны детства. Отдельного упоминания заслуживают вопросы широкого признания международных договоров по правам человека и усилия по сохранению и укреплению мира.

Взаимосвязанный, взаимозависимый характер современного мира выступает как противоречие между объективной необходимостью и субъективной неготовностью различных государств, народов и регионов сотрудничать друг с другом в силу имеющихся цивилизационных, этно-конфессиональных, идеологических барьеров.

"Тенденции к кооперации и сотрудничеству противостоит контртенденция ужесточения борьбы за контроль над рынками, территориями и природными ресурсами в глобальном масштабе, в которой решающую роль играют интересы ТНК, международной финансовой олигархии и амбиции политических элит" [3]. Таким образом, интеграции и объединению человечества с целью устойчивого развития и преодоления глобальных проблем противостоят напряженность и разрывы между странами, группами стран, регионами. Вероятно, эти разрывы – главный вызов человечеству в ХХI в.

В настоящее время труднейшей проблемой остаются взаимоотношения между нарождающимся глобальным обществом и национальными структурами. Разделительные тенденции сохранились и усилились, мировое сообщество по-прежнему сталкивается с задачей примирения технологических перемен и экономической интеграции с традиционными политическими структурами, основанными на национальном сознании и унаследовавшими глубоко укоренившиеся проблемы противостояния большинства против меньшинства, "своих" против "чужих" и т.д.

Национальная политика, носящая изоляционистский характер, не позволяет экономике в полной мере соответствовать законам мирового рынка, т.е. быть эффективной и конкурентоспособной. "Скорее всего, страны, которым не удастся приспособиться к условиям глобальной торговли, отстанут от государств, которые это сделают" [4].

Проблема терроризма заслуживает отдельного упоминания. "Сам факт появления такой реальности, как международный терроризм, говорит о том, что глобализация заметно продвинулась. Монополия на контроль над глобализацией, которая с неизбежностью производит проигравших и отщепенцев, превратилась в препятствие для дальнейшей экспансии капитала и усилила позиции тех, кто не видит иного пути, кроме террористической перестройки ситуации" [5].

Действительно, терроризм – явление во многом порожденное тенденциями монополизации власти, как на глобальном, так и на национальных уровнях. Использование религии в политических целях, сакрализация власти и клерикализация государства формирует некое поле единомыслия, на котором основана неограниченная власть, которая провоцирует на себя реакцию, в том числе в такой крайней форме как терроризм. Сама неограниченная власть сродни терроризму – его катализатор. Она так же аморальна, криминальна и преступна как и терроризм, ибо монополия на власть оснастила его мотивом, основанным на безысходности и отчаянии. В реалиях ХХI века использование религии в политических целях, сакрализация власти также аморальна и преступна, потому что служит превращению демократических выборов в фарс и воспроизводству авторитаризма. В указанном контексте – свобода мировоззренческого выбора – противоядие от монополизации власти, а значит и терроризма.

В новых условиях необходимо создать международный механизм принятия и реализации решений по глобальным проблемам, который будет призван обеспечить устойчивое и безопасное развитие мировой системы и ее элементов.

"Ахиллесова пята глобализации – политические структуры, государственные институты, системы управления" [6] – отмечает В.Б. Кувалдин. Глобализация требует, прежде всего, принципиальных изменений в области управления, политики, устройства и распределения власти. "При этом возникают вопросы о целях управления, о соотношении управления и фундаментальных принципов гуманизма, равенства и свободы" [7]. Основу этих изменений может и должен составить правовой механизм, способный ограничить (если не предотвратить) эксплуатацию этно-конфессиональных разделительных принципов в политических целях.

Необходимо политическое руководство, отказавшееся от эксплуатации принципов превосходства и разделения, способное преодолеть национальный эгоизм и осуществлять интеграцию в мировое сообщество, органично сочетая национальные и глобальные интересы. "Политикам предстоит сменить приоритеты своей деятельности, по меньшей мере, приравняв планетарные экологические интересы национальным интересам" [8].

Несмотря на то, что современная политическая система на базе национальных государств в значительной мере становится анахронизмом, не успевающим отвечать вызовам времени, именно национальные государства объективно являются отправной точкой для формирования единой мировой системы, призванной на новом уровне решать глобальные проблемы, стоящие перед человечеством.

В начале нового тысячелетия миропонимание будет формироваться под флагом борьбы между сторонниками концепции "золотого миллиарда" и приверженцами концепции справедливого мира с равным правом на достойную жизнь для каждого гражданина планеты. Разжигание межэтнических и межконфессиональных конфликтов может явиться средством в борьбе за передел мира, возможно одним из важнейших. Гипотеза о грядущих глобальных столкновениях замкнутых цивилизаций, аргументированная С. Хантингтоном, основана в значительной мере на этно-конфессиональных факторах [9].

Несомненно, этнический и религиозно-конфессиональный факторы тесно взаимосвязаны. На протяжении почти всей истории человечества религия была основой идентичности племени, нации, общины. "Соответственно, религиозные меньшинства рассматривались как угроза минимальному единству, необходимому для выживания нации" [10].

Ограничения прав меньшинств и сегодня лежат в основе разделения между конфессиями [11], а значит и их последователями, а так же людьми, не принадлежащими ни к одной из конфессий, и в конечном итоге в основе разделения народов и наций.

В этой связи наиболее остро встает вопрос формирования правовых механизмов преодоления этно-конфессиональных факторов, противоречащих глобальным тенденциям.

Формирование правового механизма преодоления разделительных этно-конфессиональных факторов и разрывов в виде реализации свободы мировоззренческого выбора определяется необходимостью:

• преодоления узкого национального сознания общепланетарным;
• предотвращения использования религии в политических целях через цепочку подмен: свободы совести отдельного человека – религией общины (конфессией) – государственной идеологией; а также путем разжигания этно-конфессиональных конфликтов с целью передела мира;
• предотвращения противостояния между наукой и религией в обществе, знанием и верой каждого человека, на основе отражения изменения соотношения между ними.

Исходя из того, что реализация человеком потребности в мировоззренческой ориентации (в том числе религиозной) является способом осознания себя в бесконечном мире, т.е. стержнем, определяющим специфическую сущность человека как основного элемента социальных систем, свобода совести является основой всех прав человека (системообразующим правом), соответствующей тенденции исторического процесса к росту ступеней свободы личности.

Неоправданные ограничения, сведение права каждого на свободу совести к выбору конфессиональных предпочтений, постоянно находящихся в состоянии борьбы за человеческие души, следуют глобальным тенденциям с точностью до наоборот, лишают общество свободы, а человечество – будущего. "Общество, оснащенное небывалыми орудиями разрушения и созидания, не может безнаказанно вернуться в средневековье. Чтобы выжить, оно обязано выработать и освоить менталитет, адекватный инструментальному могуществу и предполагающий чрезвычайно высокую степень терпимости, готовности к самокритике и компромиссам. Принятие всеми региональными культурами единых ценностей и норм общежития (конвергенция, унификация) – сегодня не благое пожелание, а императив сохранения мировой цивилизации" [12]. Отсюда вытекает актуальность развития как правовых механизмов реализации права каждого на свободу совести, так и представлений о его значении, месте в системе современного права.

В то же время принципы и понятийный аппарат, применяемые сегодня в сфере свободы совести, не позволяют создать нормативно-правовую базу для полной реализации этого основного системообразующего права. Определение и сущностное содержание свободы совести как правовой категории фактически искажено, изначально создавая непреодолимые препятствия на пути реализации декларируемых принципов.

Анализ международно-правовых документов, национальных конституций и законодательства позволяет сделать вывод о том, что критерии границ свободы совести в этих документах зачастую определены в самом общем виде, носят в значительной мере расплывчатый характер, не полностью учитывают сущность права на свободу совести, и, как следствие, ставят его реализацию в зависимость от реальных государственно-конфессиональных отношений.

В качестве самодостаточных государственно-конфессиональные отношения существовали исторически. Но с момента принятия всеобщей Декларации прав и свобод человека в 1948 г., а для России, по крайней мере, с момента принятия в 1993 г. Конституции РФ государственно-конфессиональные отношения и государственная вероисповедная политика должны рассматриваться исключительно как производные от вышеупомянутых конституционных принципов и строго им соответствовать.

Создание максимально широкой правовой концепции свободы совести, определение ее сущностного содержания и значения, соответствующих реалиям ХХI в., исследование механизмов взаимодействия сферы свободы совести с иными областями жизнедеятельности общества в настоящее время являются необходимым условием реализации декларируемых принципов с целью соблюдения прав и свобод людей разной мировоззренческой ориентации как основы единства человечества.

Правовой механизм реализации свободы совести в современном демократическом правовом государстве, определившим в качестве цели построение открытого гражданского общества, и тем более с учетом глобальных процессов требует коренной ревизии и реформы основополагающих принципов и понятийного аппарата:

• создания широкой правовой концепции свободы совести;
• устранения из системы права некорректного (как минимум с юридической точки зрения) разделительного принципа "верующий-неверующий";
• преодоления подмены понятий "свобода совести" и "свобода религий", "религия" и "конфессия";
• разграничения правовых терминов и иных терминов, устранения теологических терминов из системы права;
• применения в юриспруденции максимально широкого определения "религии", имеющего отношение к каждому отдельному человеку, или вообще отказа от его применения в системе права; современное правовое определение религии должно быть свободно от узкоконфессиональных и атеистических ограничений;
• отказа от "специального" религиозного законодательства и от предоставления полномочий по идентификации религии каким-либо лицам, органам, структурам ввиду принципиальной невозможности определения их четких правовых критериев;
• отказа от применения религиоведения (а равно и теологии) в решении вопросов правового характера в сфере свободы совести как заведомо не отвечающего принципам права;
• усиления уголовно-правовой защиты общества от возможных злоупотреблений в сфере свободы совести, что должно исключать "специальную" религиозную профилактику, вследствие отсутствия четких правовых критериев этой сферы;
• при ограничении прав следует учитывать сущность права на свободу совести в широком правовом звучании, не ставить его реализацию в зависимость от факторов, не имеющих четких правовых критериев, таких как государственно-конфессиональные отношения и государственная вероисповедная политика.

Правовое регулирование деятельности религиозных объединений в соответствии с эффективным правовым механизмом реализации прав и свобод в сфере свободы совести должно строиться с учетом следующих принципов:

• права объединений надо рассматривать как производные от прав и свобод человека (во избежание их подмены);
• регистрация религиозных объединений, как и иных общественных и некоммерческих, должна носить заявительный характер;
• отказ от "специального" регулирования деятельности религиозных объединений, оно должно осуществляться на общих основаниях с иными объединениями;
• отказ от "специальных" льгот для религиозных объединений, льготы могут предоставляться на общих с иными общественными некоммерческими объединениями основаниях;
• подразумевается отказ от "специальных" религиозных административно-правовых ограничений с целью профилактики противоправной деятельности в сфере свободы совести со стороны религиозных объединений;
• административно-правововое регулирование деятельности религиозных организаций (как и иных общественных некоммерческих объединений) должно осуществляться только в пределах и объеме, связанных с их деятельностью в качестве юридических лиц и на предмет соответствия некоммерческому статусу.

Институт свободы совести ставит задачу формирования современной и перспективной научной модели свободы совести, направленной на совершенствование системы правовых гарантий свободы мировоззренческого выбора на национальном, международном и глобальном уровнях что соответствует реализации главной цели Института – содействию укреплению культуры мира, толерантности, дружбы и согласия между народами, предотвращению социальных, национальных, этно-конфессиональных конфликтов. Указанная проблематика должна стать предметом заботы всего научного сообщества, а не только узкого круга религиоведов и адвокатов, как это происходит в настоящее время.

От создания и реализации правового механизма свободы совести будет зависеть, удастся ли найти баланс между национальной и глобальной политикой, преодолеть разделение в виде противодействия сил национального и группового эгоизма, использовать открывающийся уникальный шанс формирования демократического мирового порядка.

Планетарное взаимопонимание и сотрудничество цивилизаций, культур и конфессий, сосуществование различных укладов и образов жизни, традиций и ценностных предпочтений невозможно без реализации принципов свободы совести в максимально широком правовом понимании.

В этой связи необходимость совершенствования правового механизма реализации права на свободу совести носит глобальный общечеловеческий характер – является необходимым фактором преодоления этно-конфессиональных разделительных принципов, являющихся основой существования традиционных политических структур – условием формирования политического руководства национальных государств, способного эффективно осуществлять интеграцию в мировое сообщество.

Применительно к национальным государствам видится два глобальных стратегических направления развития в контексте глобализации – интеграция или изоляция. Причем стратегия изоляции ставит под вопрос процветание государств выбравших такой курс, решение глобальных проблем и даже само существование человечества. А стратегия международной интеграции неразрывно связана, и даже, скорее всего, невозможна без формирования эффективного правового механизма реализации права каждого индивида на свободу совести.

К сожалению, государственная политика РФ в сфере свободы совести в значительной мере тяготеет к стратегии изоляции. Неразвитое гражданское общество, авторитарная власть, монополизированная экономика, сакрализация власти – звенья одной цепи...В современной России принцип разделения властей, идеологическое многообразие, свобода совести и светскость государства, призванные ограничить власть в правовом поле, фактически брошены на алтарь сакрализации власти. Ограничение и контроль свободы мировоззренческого выбора идет вразрез с усилиями России занять достойное место в мировом сообществе.

1. Коллонтай В.М. Проблемы, порождаемые глобализацией // Глобальный мир. Клуб ученых. С. 40.
2. Лукашук И.И. Глобализация, государство, ХХI век. М., 2000. С. 1.
3. Иванов Н.П. Глобализация и проблемы изменения парадигмы развития цивилизации // Глобальный мир. Клуб ученых. 2001. C. 44.
4. Тейт А.А. Глобализация - угрозы или новые возможности для Европы? // Проблемы теории и практики управления. 1998. №5. www. ptpu. ru.
5. Хестанов Р. Россия и глобальный апартеид // Отечественные записки. №3(4). 2002. С. 83.
6. Кувалдин В.Б. Глобализация - светлое будущее человечества? // НГ-Сценарии. 17 января 2001 г.
7. Черный Г.П. Биофизическая модель устойчивого развития цивилизаций // Общественные науки и современность. 1998 г. №3. С. 147.
8. Моисеев Н. Экологический фон современной политики // Общественные науки и современность. С. 139.
9. См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. №1.
10. Дурэм У.К. Религиозная свобода и национальная идентичность (американский опыт) // Религия и национализм. М., 2000. С. 170.
11. Этот фактор усугубляется тем, что имеют место "напряженные отношения между различными традиционалистскими религиозными мировоззрениями и секуляристскими ориентациями". См.: Дурэм У.К. Перспективы религиозной свободы: сравнительный анализ. М., 1999. С. 13.
12. Назаретян А.П. "Столкновение цивилизаций" и "Конец истории" // Общественные науки и современность. 1994. №6. С. 144.