Вроде бы я в виде последней книги Докинза должен был получить весомую поддержку в борьбе с теми, кто переписывает школьные учебники в клерикально-монархическом духе. Однако, помните у Башлачева: "Мы на языке одном о разном говорили". Вроде бы, надо оценить поддержку. Ведь английский биолог Ричард Докинз — признанный авторитет в своей профессии. И по-человечески в нем много симпатичного: представляете, он выращивает у себя в саду секвойю. Пишет о ней так: "совсем еще малыш, чуть больше сотни лет от роду, но это уже самое высокое дерево в округе" (174). И когда он с позиций биологической науки разбирает по пунктам, что такое креационизм (182 и далее), чем обоснована кампания за запрет абортов (419 и далее) — получается живо, убедительно и полезно для народного просвещения. Если бы Докинз этими главами ограничился, цены бы не было его книжке.

К сожалению, есть кое-что еще. Дальше я останавливаюсь, потому что не могу четко сформулировать предмет разговора. Судя по предисловию, автор выступает против религии: "свободолюбивым умам требуется лишь небольшой толчок, чтобы они целиком порвали с религиозным дурманом" (20). Но нигде не дано внятного определения, что такое религия. Приводится между делом мнение Эйнштейна, что "для большинства людей" это "вера в сверхъестественное" (35). А теперь возвращаемся к названию книги: "Бог" здесь в единственном числе, то есть что же — иллюзорна не всякая религия, а только монотеистическая? Извините, я не придираюсь к словам, просто научный подход, а именно его автор противопоставляет религиозному, он требует строгого определения понятий. А если определения нет, начинается вот что — цитирую уважаемого профессора Докинза: "Я не буду касаться таких религий, как буддизм или конфуцианство. Их, пожалуй, легко можно считать даже не религиями, а системами этики или жизненной философией" (58). То есть буддизм — уже не религия. В нем же нет веры в сверхъестественное, правда? (бессмертные ламы летают по воздуху и перерождаются в младенцев в строгом соответствии с законами природы), нет культовых действий (кстати, второй необходимый признак религии). Скрупулезно подмечено. И я могу догадываться, почему Докинз так написал. Мягко выражаясь, ненаучно. Потому что буддизм — яркий исторический пример того, как нормальная религия с пантеоном, магическими обрядами, иерархией священнослужителей выросла, на самом деле, из "жизненной философии". Есть мнение, что подобные процессы происходили и позднее, и продолжают происходить с другими учениями, поначалу вполне рациональными, которые потом отрывались от своих рациональных основ и обрастали всеми религиозными атрибутами, вплоть до человеческих жертвоприношений. Но автору не хочется в это углубляться, потому что тогда станет очевидным, насколько исторические формы религии разнообразны, а проблема сложнее примитивных схем: "свободный ум" против "дурмана".
 

Так какие же конкретно разновидности "дурмана" он обличает? Несколько раз речь заходит об исламе (424 — 431 и др.), еще достается иудеям, в основном за Ветхий Завет, но большая часть 500-страничного трактата направлена против христианства, и изложение построено так, чтобы у читателя создавалось впечатление: "Талибан" в Афганистане и, например, католическая церковь в Европе — явления одного порядка. Хотя христиане на Западе, вроде бы, давно ушли в глухую оборону, их политические возможности до того ограничены, что они не только не в состоянии ничего навязывать — они не могут защитить рождественскую елку, себя не могут защитить, когда их отстраняют от должности за христианские взгляды. Дело Рокко Буттильоне тому пример. Чтобы хоть как-то связать с реальностью триллер про тень креста, нависшую над США и Европой, Докинз прибегает к разнообразным ухищрениям. Вставляет истории из старины глубокой в современный контекст (435), выводы общего характера подтверждает случаями из жизни маргиналов или просто больных, свихнувшимися на религиозной почве. Психопат застрелил гинеколога в порядке борьбы с абортами (416). Мог бы это сделать и в порядке борьбы с марсианами. Вопрос вообще не к духовенству, а к Кену Кизи и компании, которые таки одолели "репрессивную психиатрию", и теперь она работает по принципу "когда убьет, тогда и звоните".

Отдельная глава посвящена "незаслуженным" привилегиям для верующих. В чем же привилегии состоят? Во-первых, в упрощенном порядке освобождения от военной службы (39). Во-вторых, в том, что суды более строго подходят к оскорблению религиозных чувств, чем каких-либо иных (41). Но помилуйте! Речь идет о странах, как правило, давно отменивших воинскую повинность. И что вдруг за потребность такая возникла — оскорблять людей, не сделавших тебе ничего дурного?

Если к естественнонаучным сюжетам Докинз подходит (насколько я могу, как читатель, судить) во всеоружии последних достижений, то его представления об обществе весьма архаичны. У него до сих пор действуют хитрые попы и одурманенные граждане, которые в детстве подвергались внушению вместо свободного обсуждения проблем. В книге нет и намека на социально-экономический анализ. Вместо этого — настойчивое биологизаторство:

"Ислам, к примеру, можно сравнить с группой генов хищников, буддизм — с группой генов травоядных" (284) — подкрепляемое ссылками на эволюцию и Дарвина. Эволюционный подход историку и социологу, конечно, не помешает, поскольку общество тоже развивается закономерно под действием естественных причин. Но это особая "форма движения материи" и особая эволюция, совершенно несводимая к биологии.

Постоянно ссылаясь на Чарльза Дарвина, Докинз обходит свое с ним главное расхождение. Дарвин был "величайший революционер в естествознании", наверное, никто не сделал для победы над суевериями больше, чем он. Но он не хотел участвовать в антирелигиозной пропаганде, и в письме К. Марксу писал, "что наибольшую пользу свободе мысли приносит постепенное просвещение умов, наступающее в результате прогресса науки… Впрочем, возможно, что тут на меня повлияла больше, чем следует, мысль о той боли, которую я причинил бы некоторым членам своей семьи, если бы стал так или иначе поддерживать прямые нападки на религию" (Дарвин Ч. Воспоминания о развитии моего ума и характера (Автобиография). М.: Издательство Академии наук, 1957, с. 26). Еще показательная цитата из воспоминаний Климента Аркадьевича Тимирязева: "Зная, что Дарвин состоит чем-то вроде церковного старосты и очень любим всем населением Дауна, я уже смело обратился к первому встречному с вопросом, как пройти к мистеру Дарвину, на что получил несколько укоризненный ответ: "К доктору Дарвину? А вот это его сад…" (Тимирязев К.А. У Дарвина в Дауне. Избранные сочинения, М, Гос. Изд. Сельскохозяйственной литературы, т. 2, 1957, с. 584).

Раньше подобные факты рассматривались как проявления наивности академического ученого. Но исторический опыт — критерий истины — говорит о другом. Решительная антирелигиозная позиция марксистов обернулась тем, что после победы их собственное учение превратилось в новое богословие, ничем не лучше того старого, с которым они воевали.

Здесь мы и подошли к главному, ради чего огород городился. Иначе не стоило бы так долго рецензировать очередную книгу, в которой автор вышел за пределы собственной компетентности и не смог дать внятного ответа на поставленные вопросы.

Вот передо мной свежая газета, и там интервью протоиерея Алексия Уминского: "западный мир очевидно и сознательно от Христа отрекается, принимая религию некоего нового рационализма" (Суд уныния и кризис пользы. //Новая газета, 14.01, с. 22). Книга "Бог как иллюзия", вроде бы, может служить подтверждением. Но. Обратите внимание! Позиция Докинза безоговорочно рациональна до тех пор, пока он отбивает вторжения церковников в науку. А вот насколько рациональна его общественная программа, те идеалы, которые он предлагает "граду и миру" — судите сами.

На странице 371-й Докинз сформулировал собственные "новые заповеди" взамен устаревших библейских. Одна из них: "Не дискриминируйте и не притесняйте на основе половой, расовой или (насколько это возможно) видовой принадлежности" (371).

Для тех, кто не понял или понял, но не поверил, даны пояснения:

"В книге "Освобождение животных" философ Питер Зингер с убедительным красноречием призывает нас отказаться от идеи исключительности своего вида <…> Что послужило бы логичным развитием более ранних реформ, таких как уничтожение рабства и эмансипация женщин" (381).

Вот тебе, бабушка, и политкорректность.

Что ж, господа, наслаждайтесь этим прекрасным новым миром, "как хотите сами", но только не надо называть его безрелигиозным, рациональным и научно обоснованным. Извините, он тоже религиозный. И лично мне не кажется, что эта новая вера лучше христианской.

Радио Свобода