Спасибо за статью. Вижу огромную опасность в сращивании государства и православной церкви. Вспомним: народы Европы пришли к христианству сами, веру никто там не насаждал силой. А Русь была буквально загнана в православное христианство мечом и пинками. По моему мнению, православие является наиболее тоталитарной ветвью христианства. Ни в одной другой христианской церкви нет такого подчинения человека Богу и наместникам Его на земле (царю, церковным иерархам, etc.). С другой стороны, именно православие наиболее близко к им жеотвергаемому язычеству. Это видно из особой роли обряда, обилия золота и роскоши в храмах. Подавляя личность прихожанина, православие не требует от него духовной самодисциплины, соблюдения в жизни принципов веры.

Особенно тревожит внедрение религиозности в школы. Что это, как не навязывание детским умам очередной тоталитарной идеологии?

Надеюсь, “Известия” не оставят эту тему. Может, именно здесь ключ к ответам на извечно российские вопросы.

После статьи “Приказано верить” понял, что не могу молчать. Я физик, действительный член РАН, атеист. Знаю, как развивалась Вселенная. Места Богу я в этом процессе не нашел. И пусть один православный, другой мусульманин, третий верит в Иегову — это их личное дело. Среди деятелей культуры и ученых немало таких, кто вдруг перекрасились — посещают церковь, крестятся истово. Опять-таки — это их дело. Но не навязывайте свою веру другим, не считайте атеиста или иноверца неполноценным.

Лично я крайне рад факту присутствия В. В. Путина на службе в храме Христа Спасителя. Согласен: вопрос о том, что есть Русь, крайне важен. Хочу заметить только, что взрывоопасным этот вопрос можете сделать прежде всего Вы и Ваши коллеги, если не проявите ответственности, вдумчивости и такта. Церковь и у нас отделена от государства. Но, например,американские президенты нисколько не стесняются поминать Бога и Библию в своих выступлениях.

Я — политический сторонник С. Кириенко и поклонник творчества Н. Михалкова. И мне понравился ответ Кириенко на вопрос Михалкова. Я боялся, что он ляпнет какую-нибудь атеистическую фигню. Но он ответил умно, достойно, ничем не оскорбив верующих. И ему, вслед за Михалковым, я мог бы сказать, что Кириенко придет к Православию.

Я, верующий, и впрямь считаю атеистов слегка обиженными Богом. Но религия учит меня видеть даже в атеисте искру Божию и уважать ее. Вот простое и логичное религиозное обоснование взаимного уважения. Сможет ли атеист привести такое же простое и бесспорное?

О сути молитвы как средства простить себе грехи может говорить, извините, только профан. Зачем атеисту какая-то работа, если и так есть чего пожрать-надеть? И если жизнь конечна, а бессмертие души — выдумки попов, на кой ляд совесть? Лучше оторваться по полной программе, пока время есть, а после “лопух вырастет” — и все.

Не надо навязывать атеизм! Это и так делается массой людей, с которыми ни я, ни Вы бы, пардон, “на одном гектаре не присели”. Вы пишете: атеистов у нас большинство — я бы говорил о язычниках. А если уж говорить о межконфессиональном мире, то таковой существовал в дореволюционной православной России. Мусульманские князья, ханы, польские инемецкие дворяне принимались на службу и причислялись к дворянскому сословию без каких-либо требований принять православие.

Вы не находите, что принципиальная, неизменная, абсолютная оппозиция интеллигенции любой власти — это все-таки пошлость? Ведь кто-то должен и строить Россию, а не только брюзжать, как Явлинский? И если по телевизору будут не только голые бабы и мордобой, но и что-то в пользу власти, худо-бедно мешающей нам скушать друг друга, может, это не так уж и плохо?

Мне, банкиру, специалисту по менеджменту и стратегическому планированию, переведшему несколько американских книг по этим вопросам, вроде бы в самый раз стать протестантом. Я довольно долго полагал, что православие — тупиковая ветвь христианства. Но в позапрошлом году я познакомился с книгами диакона Андрея Кураева. Чего и Вам желаю.

Учёный совет Елецкого пединститута постановил перечислить однодневную зарплату на строительство часовни. Конечно, вычета из зарплаты не было — ее “доначислили”, чтобы тут же изъять. Но обязали каждого сотрудника, не интересуясь его отношением к религии, расписаться в ведомости — скрепить своей подписью пожертвование далеко не лишних для вуза денег на весьма сомнительные цели.

Этот пример хорошо иллюстрирует картину, описанную в статье “Приказано верить”. Полностью согласен: в России сложилась угроза свободе совести, и исходит она от Русской православной церкви и лояльного к ней чиновничества. Предлагаю ряд поправок к закону “О свободе совести и о религиозных организациях”, которые могли бы упорядочить взаимоотношения власти и церкви.

1. Надо констатировать, что со стороны отдельных религиозных организаций имеют местозлоупотребления свободой совести и попытки нарушения принципа отделения религии от государства.

2. Необходимо исключить православное рождество из федерального перечня государственных праздников.

3. В СМИ освещение деятельности религиозных организаций должно быть равным по отношению ко всем конфессиям. Трансляции богослужений не должно быть места на государственных каналах. Зато следовало бы иметь программы религиозных новостей, освещающие деятельность основных конфессий.

4. В законе (ст. 3 п. 5) запрещается вовлечение малолетних в религиозные объединения, а также обучение религии вопреки их воле и без согласия родителей. Следует распространить эту статью на весь срок обучения в средней школе. Авторы национальной доктрины образования могут сколько угодно говорить об уважении к убеждениям учеников, но когда они заявляют, что школа должна избавиться от наслоений воинствующего материализма и допустить святых отцов к воспитанию детей, всё становится ясно.

6. Любые пожертвования государства религиозным организациям должны быть запрещены. Исключение может быть сделано лишь для имущества, отобранного у церкви советской властью, но только в натуральной форме: что отобрано, то и возвращено.

...А подпись в ведомости я так и не поставил. Подозреваю, что это сделали за меня. Но если объявят сбор пожертвований на достройку новой городской котельной, в которой нуждается и сам институт, я с удовольствием перечислю деньги. И любой сотрудник, надеюсь, сделает это, не вспомнив, к какой вере он принадлежит.

Блестящая статья! Просто высший класс!!! Я уже и не верил, что когда- либо прочитаю это, тем более на первой странице. В последнее время мне все больше казалось, что я один такой, на которого не “снизошла благодать”. Мне не нравится, когда меня хотят заставить чувствовать себя ущербным. Особенно мне не нравится это выслушивать из уст людей, которым самим не мешало бы... Вера не нужна мне, чтобы быть хорошим человеком. И по совести я поступаю из-за убеждений, а не из страха перед карами господнями. А “Известия” для меня поднялись просто на недосягаемую высоту! Молодцы!

“Приказано верить” — нехорошая статья. Она не мудрая и не дальновидная и объективно не помогает ни России, ни всем нам. Атеизм был одним из столпов тоталитарного государства, и атеисты там чувствовали себя уютно. Они иногда спорили с властью, но в этом закутке все было спокойно — здесь можно было отдохнуть от давления государства. И вдруг ощущение теплого плеча власти, к которому можно было прислониться, пропало. Власть, черт бы ее побрал, упорхнула на другой фланг и оставила своих подопечных наедине с проблемами, к которым они не готовы. Предательски покинутые, атеисты ощутили ужасное сиротство. И сейчас очень нервничают. Положение усугубляется тем, что на веру сейчас нападать невозможно. Неприлично. И приходится прибегать к косвенностям. Например: как увязать множество существующих в стране вер с фактом единой армии? С ее уставом? Как быть со школами? И все такое прочее.

Да не волнуйтесь вы, граждане! Все понемногу утрясется. Главное — другое. Происходитвеликий процесс возвращения веры в Россию. Значение его настолько громадно, что все шероховатости, перекосы и нелепости, его сопровождающие, предстают чем-то микроскопическим, о чем и говорить не стоит. Ибо у безбожного государства нет будущего — оно обречено.

И не стоит нагнетать эмоции. Никто никому не приказывает. И России никогда не суждено погрузиться в православный фунда-ментализм. Природа русского человека иная. Он слишком язычник, слишком ироничен по природе. И неправда, что вера не помогает человеку лучше устроить жизнь на этом свете. Вера — вещь тонкая, и строгие логические расчеты здесь неприменимы. Но когда человек остается наедине с собой, в пустыне, где нет ни государства, ни законов, вера тут — последняя нить. Отношение верующего к атеисту простое: жалость и сочувствие. Ну, не дал Господь ЭТО ощутить — что тут поделаешь! Одно и остается — посочувствовать.

Я протестант. По вероучению принадлежу к течению евангельских христиан. Мне близка ваша обеспокоенность креном государства в сторону православия. Но “явление” бывших функционеров от КПСС в храмах вызывает чувство жалости к ним. Обращение к Христу начинается с покаяния перед Богом. А этого покаяния не видно ни со стороны иерархов РПЦ, ни со стороны вчерашних партайгеноссе. “Сретение” в храме Христа Спасителя высших властей страны, церкви и вчерашнего КГБ вообще выходит за рамки понимания.

Для человека, знающего историю России, такое не покажется странным. Синтез православной и коммунистической идеологий естествен, если в них видеть две руки одной и той же российской державности. И вполне понятно, что поиск национальной идеи ведется на уже возделанном огороде тоталитарной государственности.

Перед православием сейчас стоит сложнейшая богословская проблема поиска своей ниши в государстве. Во всех православных странах развалилась “симфония” церкви и государства с монархическим строем. Церковь везде отделена от государства. Права и свободы человека, формирование гражданского общества, свободного рынка — вот мучительные проблемы всех бывших православных государств. Пересмотр юстиниановской доктрины государства — вызов времени, но и страх перед такой необходимостью: ревизия хотя бы части ортодоксального учения означает конец самого “правильно-славия”...

Что касается дискуссии между Михалковым и Кириенко, то большое спасибо надо сказать ведущему Е. Киселеву за то, что он тактично пресек возникший было балаган с “Отче наш”. И стоило бы вспомнить слова Иисуса из 6-й главы Евангелия от Матфея:

“И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми...” Сам Господь указал нам на то, что молитва и вера есть глубоко интимное дело человека.

Мысли, высказанные в статье, оказались настолько созвучными с проповедью, прочитанной мною в церкви, что я был поражен.

Приятно читать в газете слова единомышленника. В последние годы многие деятели культуры и политики пытаются убедить, что все беды России от атеизма. Я хотел бы поспорить с ними, поскольку сам атеист, мои друзья и родственники тоже атеисты, и нужно заметить, они далеко не безнравственные люди.

Атеист — не существо без веры. Понятие веры сузили до веры в Бога. А я верю в Человека как в высшее существо в известной нам части Природы. Верю в моральный прогресс человечества. Верю в доброту человека и в его способность прощать.

Атеист — не бездуховное существо. Поборники религии все духовное отдали Богу. Я считаю, что дух — это высшие свойства человека. Это творчество, стремление к совершенствованию мира и себя, к познанию неизвестного, стремление принести счастье ближнему или хотя бы облегчить его страдания.

Религия говорит, что надо любить Бога, чтобы через него полюбить человека. Я говорю, что надо любить Человека без посредников.

Утверждают, что мораль основана на религии. Наша мораль основана на общечеловеческих нравственных нормах, которые вобрали в себя и христианские заповеди, и все ценное от других религий и учений. Она изложена в законах цивилизованных государств, в документах ООН, в научных трудах. Она составляет основуискусства и через него проникает в сердца людей.

Говорят, что человеку мучительно жить, не веря в загробную жизнь без возможности прощения грехов. Нас это не мучает, а заставляет еще больше ценить жизнь. Ее нельзя прожить снова и тогда исправить ошибки. Мы знаем, что грехи нам никто не отпустит, и совесть остается с человеком до последней минуты.

Я отрицаю существование бога, который знает все о каждом смертном и вершит его судьбу. Я не исключаю, что есть в Природе разум более развитый, чем человеческий, но очень сомневаюсь, что ему есть дело до конкретного человека, а может быть, и до всего человечества. Я сторонник материалистического понимания картины мира.

Религия должна быть отделена от государства, чтобы люди могли выбирать веру или атеизм в соответствии с традициями, воспитанием, убеждениями. Это и есть свобода совести (хотя понятие “совесть” более глубокое и сложное, чем отношение к религии).

Атеизм не противоречит патриотизму. Русский человек обязан знать и уважать православие, как свою историю и религию предков. Татарин так же должен относиться к мусульманству. Но для русского и татарина более значимым является то, что они имеют многовековую общую историю. Поэтому они вместе, и это — Россия.

“Приказано верить” — очень своевременная статья. Каясь, мы проскакали дальше, чем нужно. Пора бы умерить пыл и подумать хотя бы о народных денежках (золото в храмах и демонстрация этой роскоши в нищей стране). Статья, я думаю, гражданский подвиг — в ней впервые так громко сказано о месте религии в нашем обществе. Этот анахронизм необходимо оценить объективно.

В статье “Приказано верить” правильно отмечена опасность клерикализации светской власти. Публично демонстрируя религиозность, государственные деятели заигрывают с частью электората, пытаясь поднять свой рейтинг. Но это противоречит статье 14 Конституции РФ, где сказано: “1. Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом”. Нарушена и статья 4 Федерального закона “О свободе совести и о религиозных объединениях”. В соответствии с ней деятельность органов государственной власти и местного самоуправления не сопровождается публичными религиозными обрядами и церемониями. А что мы наблюдаем? Освящение зданий. полковых знамен, военной техники, благословение солдат. На каком основании в государственные и военные структуры допускаются священнослужители? В ст. 4 говорится, что должностные лица, а также военнослужащие не вправе использовать служебное положение для формирования тою или иного отношения к религии. А предоставление государственной охраны г-ну Ридигеру, мигалка на его автомашине? Где здесь отделение церкви от государства?

10 июля 1991 года я присутствовал на первой инаугурации президента России Б.Н. Ельцина. Не знаю, показывали ли это по телевидению, но первый ряд партера был занят главными лицами основных российских конфессий. Но приветствовал Ельцина и благословил его только патриарх Алексий II. Тогда и возникли у меня вопросы, до сих пор не дающие покоя. Первый. Возможно ли, чтобы в будущем президентом России был избран мусульманин или сторонник другого вероисповедания? В том числе — атеист? Второй. Кто тогда будет благословлять этого президента?

Впервые за последние годы удалось прочитать слова, точно отражающие мои мысли и чувства по поводу деликатной (особенно в нашей стране) темы — отношения государства и религии, с точки зрения людей нерелигиозных. Полагаю, что таких людей в России больше, чем представителей любой другой религии. Очень много таких людей и на Западе, особенно среди научной интеллигенции. Естественное желание исправить несправедливости, допущенные коммунистами по отношению к церкви, начинает превращаться в насаждение государственной религии. “Знаковые моменты” — передача власти президентом в присутствии патриарха, государственные праздники обставляются “с присяганием церкви”; контрразведчик, бывший член ЦК КПСС и академик РАН Е.М. Примаков целует руку патриарху. Про освящение танков и воинства (включая солдат мусульманской веры) я уж не говорю. Увы, власть, как всегда, плохо понимает, какую реакцию все это вызывает как у многих верующих людей (к которым отношусь с уважением), так и у людей нерелигиозных. Здесь слишком очевидна фальшь.

Иронизировать по поводу незнания молитв и запевать в политической (!) дискуссии “Отче наш” — это этично, это “по-русски”, это ~ возвращение к истокам (Михалков в дискуссии с Кириенко). Наоборот, люди нерелигиозные в нынешней ситуации не решаются даже в самой деликатной форме излагать в камеру свои взгляды на религию, чтобы не быть обвиненными в оскорблении чувств верующих.

Уверен в том, что Россия найдет свое будущее не в религиозных догматах ортодоксальной православной церкви, а в воссоздании своей культуры, науки, гражданского самосознания и общественного самоуправления.