Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org

в соавторстве с А. Вязовским

Если две ошибки не
принесли результата –
испробуй третью.

Лоренс Питер

Почти наверняка вы с удивлением (а может и с неудовольствием) прочитали на сайте "Научный атеизм" статью православного христианина, который пытается вас убедить, что бог все-таки есть, а атеизм – ошибочное убеждение. Почему же сайт атеистов публикует это? Тому есть несколько причин.

Во-первых, налаживание цивилизованного и последовательного диалога с верующими важно само по себе. Отрицательное отношение к атеизму лучше, чем отсутствие всякого. Ведь если человек имеет претензии к нашей позиции, то он, по меньшей мере, раздумывал над ней, вырабатывал собственную точку зрения, искал аргументы. Значит, его позиция сознательна – с ним можно вести полемику, можно спорить. Его есть шанс переубедить.

Во-вторых, дискуссии с сильным противником выполняют образовательную функцию. Не так уж легко избавиться от пренебережительно-презрительного стереотипа в восприятии верующего как тупого, отсталого и ограниченного человека. И когда атеист с таким стереотипом сталкивается с яркой, эрудированной личностью, например, известного проповедника – стереотип разлетается вдребезги, часто вместе с атеизмом. Работа православного миссионера Сергея Худиева является хорошей иллюстрацией к вышеизложенным соображениям.

В-третьих, публикуя в нашем журнале критический отзыв христианина, мы хотим показать нашу открытость критике, стремление к объективности. Об этом опять же неплохо написал сам Сергей: "Что мы можем сделать, чтобы приблизиться к объективности? Думаю, что лучший путь к этому – внимательно прислушиваться к критике со стороны тех, чьи взгляды противоположны нашим".

Мы не согласны с тем, что этот путь лучший: ближе к истине не то, по поводу чего согласны спорящие, а то, что правильнее, полнее отражает реальность. Если богослов А считает, что на острие иглы поместится не более 10 ангелов, а богослов Б думает, что по крайней мере 20000, наивно считать, что их внимание к аргументам друг друга приблизит их к истине. Но внимание к аргументам оппонента мы также ценим. "Если тебя назвали дураком, на досуге на всякий случай подумай об этом".

Верующие должны знать, что нам нечего скрывать или опасаться – мы готовы ответить на любое возражение, принять любой интеллектуальный вызов. Подобная непредвзятость и беспристрастность – принципиальная позиция сайта. Мы сознательно организовали постоянную рубрику "Слово оппонентам", в которой любой верующий, теолог любой религиозной принадлежности может высказать свою позицию и свои замечания, возражения в адрес атеизма и атеистов. Тем самым мы выгодно отличаемся от закрытости и зашоренности основных конфессий – вам, уважаемый читатель, когда-нибудь приходилось встречать в православных интернет-изданиях критические статьи атеистов?

Наконец, в-четвёртых, работа Сергея Худиева очень удобна. Удобна она в том смысле, что в одном месте собрано много заблуждений и ошибочных представлений интеллектуальной прослойки христиан, да и не только их, в отношении атеизма и атеистов. Давайте пройдёмся по ним подробнее. Цитаты из статьи Худиева выделены курсивом.

Заблуждение Первое. "Вера в отсутствие".

Атеист верит, что Бога нет – именно верит, ибо чье-либо небытие не может быть ни предметом знания, ни предметом опыта. Все, что может сказать атеист – "в моем личном опыте нет Бога, а в моих представлениях о мире для Него нет места".

Это заблуждение, вне всякого сомнения, самое распространённое. Переформулировать его можно так: Атеист считает, что бога нет, но доказать это не может. Значит, он просто верит в это. Следовательно, атеизм основан на вере – так же, как и любая религия.

Прежде всего отметим ошибочность аргументации Худиева. Небытие звезды ярче Солнца на нашем небосклоне есть предмет опыта, а небытие наибольшего простого числа есть предмет знания. Далее, атеист может сослаться не только на "свой личный опыт": идея бога не востребована всем современным естествознанием, каковое далеко выходит за пределы чьего бы то ни было личного опыта.

Что же до самого заблуждения – быстро с ним не разделаешься. Небытие бога действительно недоказуемо – правда, с одной оговоркой. Недоказуемо небытие некоего "бога вообще", бога с неопределённым артиклем (a god): доказательство его небытия потребовало бы исчерпывающего рассмотрения всей Вселенной, а это, вероятно, потребует бесконечного времени и ресурсов. Как только речь заходит о конкретном боге конкретной религии, о боге с определённым артиклем (the God), ситуация сразу меняется. Его небытие доказуемо либо за счёт того, что атрибуты противоречивы, либо возможностью проверки "фактов" эпоса материальными средствами. В частности, нет богов греческого пантеона, живущих на Олимпе; не может существовать всезнающий и всемогущий ветхозаветный Яхве, умеющий при этом забывать, вспоминать, ревновать, залезать в горящий куст, ввязываться в драку с патриархом и не мочь его одолеть. В нашем мире не может существовать Христос, одновременно абсолютно справедливый и всемилостивый. Ведь человек свободен в выборе и может выбрать зло (беда, согласно христианству, в том, что люди употребили дарованную свободу, чтобы стать очень плохими). И можно либо воздать подлецу по заслугам, либо простить его – но не то и другое сразу.

Итак, с оговоркой примем то, что доказать небытие бога нельзя. И при этом мы не считаем, что бог есть. Следует ли из этого, что мы верим в то, что бога нет?

Давайте вспомним, что такое вера вообще. Согласно С. Лему, вера есть способность действовать на основании неполной и/или неточной информации так, словно та полна и точна. Иными словами, вера есть способ восполнения нехватки информации. Значит, вера может быть только тогда, когда есть неполная/неточная информация, требующая восполнения. Но тогда отсутствие гипотезы – это не то, что требует веры. Если в результате анализа данных мы нашли их недостаточными и не стали высказывать никакой гипотезы, то самой сердцевины веры, восполнения информации – нет.

Веры требует положительный тезис – "я думаю, что бог есть", и веры требует отрицательный тезис – "я думаю, что бога нет". Нейтральное утверждение – "я не думаю, что бог есть" – не требует веры. На то, чтобы НЕ думать что-то, вера не нужна. А ведь слова "не верить в бога" как раз и означают "не думать, что бог есть".

Итак, атеизм может совершенно не полагаться на веру. Для этого атеисту достаточно быть так называемым "слабым" атеистом, то есть говорить не "я считаю, что бога нет", а "я не считаю, что бог есть". Если вам всё ещё кажется, что это одно и то же, позвольте пару вопросов. 1. Верно ли, что неандертальцы считали, что электронов не существует? 2. Верно ли, что неандертальцы НЕ считали, что электроны существуют?

Отсутствие веры – совсем не то же самое, что вера в отсутствие. Значит, обвинение атеизма в целом в фидеистичности в корне неверно. Речь может идти только "сильном" атеизме, представители которого считают, что бога нет. Именно против них используется

Заблуждение Второе. "Основанность на пустоте".

Атеист … не сможет привести никаких позитивных доводов в обоснование своей позиции. … Атеист верит без всяких свидетельств, более того, верит в утверждение, в пользу которого в принципе, в силу самой его природы, нельзя привести никаких свидетельств.

Сразу отметим, что сейчас мы анализируем позицию не "слабого" атеиста, который не верит в бога, а атеиста "сильного", считающего, что бога нет. Для того, чтобы не верить в бога, не нужны никакие аргументы, в то время как для высказывания гипотезы о том, что бога нет, они необходимы. Над позицией "сильного" атеиста по-прежнему дамокловым мечом висит обвинение в фидеизме.

В этой связи хочется спросить, кто должен приводить "позитивные доводы"? На ком лежит "бремя доказывания" – на том, кто утверждает, или на том, кто отрицает? Юриспруденцией вопрос решён уже давно: известное положение Римского права гласит Ei incumbit probatio, qui dicit, non qui negat. (Доказывать обязан тот, кто утверждает, а не тот, кто отрицает). И основания для такого решения нам даёт гносеология (наука о познании).

Согласно ей, тезисы о небытии объектов, непротиворечивых логически, не могут быть доказаны в принципе, ибо невозможно рассмотреть все возможные факты и явления в бесконечной Вселенной. Доказываются только и исключительно утверждающие гипотезы – "в прудах живут русалки", "в лесах живут лешие", "бог существует". Отрицательные гипотезы (так называемые антитезы – "в прудах русалки не живут", "в лесах нет леших", "бога нет") могут быть только опровергнуты ("фальсифицированы"). И сделать это методологически легко: достаточно предъявить русалку, лешего или бога.

Положительный тезис "бог существует" должен быть доказан (а не наоборот). Отсутствие или неубедительность доказательства являются тем самым доводом в пользу атеизма, которого Худиев не видит и объявляет несуществующим. Ведь если доказательств нет, это означает, что у тезиса нет достаточного основания и мы не имеем права считать его истинным. (Вы узнали? Это один из краеугольных принципов естествознания, знаменитая "бритва Оккама", в несколько нетрадиционной формулировке). На таком умозаключении и таких знаниях уже может базироваться вера в то, что бога нет.

Да, согласно Лему это вера, но обвинение в фидеизме всё же неверно. Нам мешает то, что одним и тем же словом "вера" называются совершенно разные вещи. Ведь верой в смысле Лема пронизана всё. Открывая утром кран, мы вовсе не убеждаемся заранее, что вода в трубе есть – мы верим в это. Выходя на улицу, мы не проверяем наличие воздуха – мы верим в это. Эйнштейн, высказывая постулат о постоянстве скорости света, искренне верил в него.

Но вера бывает разная! Одинаковое название не означает одной и той же сущности: морская капуста не имеет отношения к капусте! Недаром атеисты предпочитают веру в бога называть "религиозной" или "метафизической": они не хотят путать веру в то, что скорость света в вакууме постоянна, с верой в то, что есть бог.

Атеист имеет право заявить, что высказывает гипотезу небытия бога. У теиста такого права нет: бытие бога не может быть научной гипотезой. Оно не удовлетворяет критерию Поппера: "научной гипотезой может быть лишь фальсифицируемое утверждение, то есть утверждение, для которого существует методологическая возможность опровержения". А религиозная вера нерушима и окончательна. Аргументов, опровергающих её, нет и быть не может (перечитайте ещё раз цитату из Худиева, и вы увидите, что именно так он и считает). Её невозможно утратить: у всех разуверившихся она была "плохой", "малой" и так далее.

Атеизм критерию Поппера удовлетворяет. Иными словами, вера атеизма устроена так же, как вера естествознания, и принципиально отличается от веры религиозной. Во фразе "вы верите, что бога нет, точно так же как мы верим, что он есть" верно написанное прямым шрифтом, но неверно выделенное курсивом. Далее, вера атеизма вторична по отношению к разуму, зависима от него, на нём основана и может быть им отвергнута. Как видите, фидеизмом и не пахнет.

И эта вера ни в коей мере не является "верой в ничто". Восполнение информации можно определить так: "Вся Вселенная в одном отношении полностью аналогична своей части, известной нам: она полностью естественна. Введение сверхъестественных явлений для описания Вселенной не понадобится никогда". Иными словами, мы верим, что мир в одном отношении всюду одинаков. Эта вера фальсифицируема и потому может являться научной гипотезой (именно на этом основании определённый вид атеизма может именоваться научным). В принципе, типичный путь развития думающего атеиста именно таков: сначала отказ от введения в своё мировоззрение гипотезы бога ("не верит в бога"), затем рассмотрение отсутствия бога как научную гипотезу ("верит, что бога нет").

Подведём итог. Аргументом для атеиста является отсутствие положительных аргументов у теистов – точно так же, как отсутствие воды на асфальте является аргументом против утверждения "идёт дождь". Вот тут-то нас и подстерегает

Заблуждение Третье. "Идеологическая предвзятость".

…Атеист вынужден догматически утверждать, что "этого не может быть, потому, что не может быть никогда". Для атеистического ученого является чем-то в высшей степени неприличным допустить, хотя бы в качестве одной из возможных версий, сверхъестественное вмешательство. … Бытие Божие – это не та гипотеза, в которой атеист не нуждается. Это та гипотеза, которая ему категорически запрещена. … Возникает, таким образом, замкнутый круг, когда сначала постулируется, что любые свидетельства в пользу сверхъестественного заведомо ненаучны, а потом говорится, что науке не удалось обнаружить убедительных свидетельств существования сверхъестественного.

Сразу хочется вспомнить про "соринку в чужом глазу и бревно в своём". Когда теолог "научно" исследует любой вопрос, задача его не в выяснении истины, а в подгонке изложения под заранее готовый ответ (не путайте теологов и верующих учёных: последние в своей области деятельности полностью материалистичны). На предпоследней, 489 (!) странице труда "Столп и утверждение истины" П.А. Флоренский подводит итог: "Итак, снова вопрошая себя, что есть Столп и Утверждение Истины, мы пробегаем мыслью ряд ответов, данных здесь. Столп истины – это Церковь, это достоверность, это духовный закон тождества, это подвиг, это Трипостасное единство, это свет Фаворский, это Дух святой, это целомудрие, это София, это Пречистая Дева, это дружба, это — паки Церковь". Для получения такого списка не нужно было исписывать 488 страниц: это не есть результат размышлений или исследований, любой христианский теолог сказал бы то же самое с листа.

Более того, само рассуждение Худиева и есть попытка подгонки под готовый ответ. Он верит в чудеса, но знает, что наука их не признаёт. Вот он и строит конструкцию, которая бы объясняла такое положение дел: наука не замечает чудес потому, что не верит в них и игнорирует, когда видит. Сергею нужно, чтобы конструкция была непротиворечивой. Насколько она соответствует реальности – дело другое: вопрос об этом даже не ставится: Худиев считает свои построения верными, а проверить их на опыте – не его дело.

Видимо, наше. Потому что вопрос не в том, есть ли бревно в чужом глазу, а в том, есть ли соринка в нашем. Мы считаем, что её нет: обвинение в предвзятости неверно. Да, атеизм вслед за естествознанием действительно считает свидетельства о сверхъестественном ненаучными. Но неправда, что мы считаем их ненаучными заведомо.

Вспомним историю науки: довольно долго сверхъестественное считалось не только возможным, но и вполне вероятным и даже необходимым. Почитайте труды алхимиков. Кстати, термин "винный спирт" на латыни дословно означает "душа вина" (недаром в английском до сих пор слово для "духа" и "спирта" одно). Посмотрите на астрономов с "гармонией сфер". И Коперник, и Кеплер, и Ньютон были убеждены в том, что открывают божественный план творения. Вся тогдашняя математика была просто пропитана духом сверхъестественного.

Довольно долго сверхъестественное необходимо входило в картину мира. Однако развитие науки привело к отказу от этой гипотезы. О причинах такого положения дел мы поговорим в разговоре о Заблуждении Четвёртом. Пока только отметим чушь об "атеистическом учёном". Нет никакой "православной физики" или "исламистской лингвистики". Для любого учёного, сколь бы верующим в обыденной жизни он ни был, допущение сверхъестественного вмешательства "хотя бы в качестве одной из возможных версий" "является чем-то в высшей степени неприличным".

"Всяк мерит на свой аршин". Теологи, подгоняющие рассуждения под ответ, просто не представляют, что можно вести себя иначе. Наука тем и сильна, что "подправляется" природой, когда начинает зарываться. Французская академия наук как-то объявляла ненаучными сообщения о камнях, падающих с неба – и никакого порочного круга не получилось. Да, учёные не верили в метеориты, но метеориты всё-таки падали. Под давлением фактов научная общественность признала существование "небесных камней".

Если бы существовало аналогичное "давление фактов в пользу сверхъестественного", – вопроса бы не было. Более того, если мы будем поставлены перед одним-единственным объективным фактом существования сверхъестественного – атеизм как гипотеза умрёт раз и навсегда. Дело за малым – представить этот самый один-единственный объективный факт. А все разговоры о предвзятости с тем и связаны, что факта – нет.

С обвинением в предвзятости очень тесно связано

Заблуждение Четвёртое. "Редукционизм".

…Против атеизма можно выдвинуть еще один упрек – упрек в редукционизме, в попытке отрицать реальность всего, что невозможно установить путем наблюдения, эксперимента или теоретических обобщений полученных таким образом данных. … большая (и важнейшая) часть человеческого опыта выходит за рамки таких методов познания, как наблюдение и эксперимент. Это эстетический опыт и опыт межличностных отношений. … Лично я также убежден, что такие феномены как мышление и нравственность необъяснимы в рамках последовательно натуралистической картины мира.

Иными словами, нам говорят: "Вы отрицаете бытие всего, кроме материи. При этом вы отрицаете искусство, нравственность, совесть, прекрасное – то есть самое ценное в жизни. А ваши попытки вывести мышление из материи – бесплодны и таковыми останутся".

Сперва поймаем блоху. Не стоит ли открыть глаза эстетикам и психологам, разъяснив им, что "эстетический опыт и опыт межличностных отношений" "выходят за рамки таких методов познания, как наблюдение и эксперимент", а, следовательно, их всех пора гнать метлой? Однако этот огрех по сравнению с главным простителен. "Материализм есть самая примитивная, легкая и общедоступная философия: вера в вещи, в тела, в материальные блага, как в единственную реальность" [2]. Это Б.П. Вышеславцев, профессор Московского университета, в 1922 году высланный из страны. Если уж профессора философии, критикующие материализм, ухитряются не знать его – что же взять с православных миссионеров?

Что же, маленький философский ликбез. Материализм есть мировоззрение, утверждающее приоритетный характер существования материи, объективной реальности. Материя существует сама по себе, до, вне и независимо от любого сознания. Сознание, мораль, красота, честность, порядочность существуют, но их существование несамостоятельно: они нуждаются для своего существования в материальном субстрате (например, моя совесть – в моём мозге, а русский язык – в людях, которые на нём говорят и его понимают). Заметьте: материализм вовсе не утверждает, что "вещи", "тела" и уж тем более "материальные блага" являются единственной реальностью.

Я говорю, что моя совесть существует постольку, поскольку существует мой мозг, и не может существовать без него. Мне приписывают заявление о том, что реален только мозг, а всё, что я думаю – просто иллюзия. Вообще говоря, в эту игру можно играть вдвоём: для христианина тогда реален один бог, а всё остальное, включая и самого христианина – только иллюзия, поскольку вне бога существовать не может. Но нет, для своего вероучения у христиан давно готова концепция "независимого существования" (бога) и существования "зависимого" (мира). В праве применить ту же самую концепцию материалистам отказано. Не правда ли, теологи и идеалисты лучше знают материализм, чем сами материалисты?

Тут бы и остановиться, но перчатка брошена. На чём может базироваться убеждение в недостаточности материалистической картины мира? Мы видим по крайней мере 2 источника.

1. Людям вообще свойственно путать термины "необъяснимый", "необъяснённый", "необъяснённый лично мною" и "необъяснённый лично мне". Когда Сергей говорит "лично я убежден, что мышление и нравственность необъяснимы в рамках последовательно натуралистической картины мира", он имеет в виду, что 1) ему про такую теорию не говорили и 2) он сам такой теории построить не может. А вывод из этого – теория вообще не может быть построена. Интересно, как Сергей будет это доказывать: различных материалистических теорий, видимо, бесконечно много. Кое-что о невозможности доказательства небытия чего бы то ни было он говорил.

2. Существует совершенно необоснованное убеждение, что введение гипотезы бога что-то объясняет. Сергею кажется, что исследование строения и функционирования мозга средствами физики, химии, биохимии и так далее не могут объяснить феномен мышления, и он принимает гипотезу о том, что мышление представляет собой вмешательство в природу внеприродного. Мышление связано с божественной "передачей", для которой мозг является "приёмником". Потому после удара по голове думать трудно, а без мозга и совсем невозможно (этого образа в статье Худиева нет, он взят из книги К.С. Льюиса "Чудо").

Красочно, но совершенно неконкретно. Каким образом происходит "передача"? Какие условия для приёма должны быть выполнены? Какие требования должны быть наложены на мозг, чтобы он мог служить "приёмником" божественной силы? Может ли мозг "принимать" иные "передачи", с небожественным происхождением? Если да, то как определить источник мысли? Можно ли защищаться от нехороших мыслей на уровне мозга, то есть не разрешить ему принимать их? Что именно нарушается в приёме после удара по голове? Как именно формируются ошибочные представления? На каком этапе в процесс мышления может быть внесена ошибка? В чём состоит сущность процесса обучения – приспособление мозга к "приёму" или улучшении "качества передач"? Постоянно ли "качество передач"? Вопросы можно писать страницами. Ответов на них теология не даёт и давать не собирается. Теолог "объясняет" мышление взаимодействием бога с мозгом и на том останавливается. А поскольку, образно выражаясь, грязь ему не разгребать, руки у него чистые. Нет, в самом деле, всё просто: бог взаимодействует с мозгом, и человек думает! А материалисты наткнулись вот на такие, такие и ещё такие трудности – и никогда с ними не справятся!

И у неподготовленного человека появляется ощущение, что учёные маются дурью. Ничего-то у них не получилось, и никогда не получится – а тут всё уже готово и трудностей нет. Только нет их потому, что нет и развития теории. Нет движения – нет и сопротивления!

Ведь подобные "объяснения" материализм умеет давать уже ох, как давно. В самом деле, всё просто: материя развивается и на определённом этапе начинает думать. Атомы как-то там организуются, и появляются мысли. Вопрос решён. И никаких проблем.

Нет, не решён! Надо понять все детали процесса! Процесс нужно познать! И вот в поисках объяснений там, где теологам всё давно ясно, материалистическая теория сознания бредёт ощупью, то и дело ошибается, разбивает лоб о мелкие, крупные и громадные проблемы – но продолжает их ставить и решать. Наука просто не умеет иначе.

Вот потому-то гипотеза бога не востребована естествознанием. "Объяснение" ею явления, во-первых, ничего не объясняет, а во-вторых, закрывает возможности для поиска других объяснений. "Причиной этого является божественный промысел" в переводе на нормальный язык означает "причину этого мы не знаем и знать никогда не будем". Для учёного признание роли сверхъестественного означает капитуляцию.

Если бы теологи построили теорию мышления как "приёма" божественных эманаций – теорию, объяснявшую все известные эффекты мышления, помогавшую решать практические проблемы, предсказывавшую новые, неизвестные пока моменты, допускавшие опытную проверку – у них появилось бы моральное право критиковать материалистический подход. Да и критика тогда звучала бы совсем иначе, и сторонников искать было бы легче. И была бы такая теория сильнейшим косвенным подтверждением существования сверхъестественного.

Итак, никакого редукционизма нет. Атеисты вовсе не отрицают реальность того, с чем пока не могут справиться. Наша позиция проста: да, не знаем. Но будем исследовать и узнаем!

Итак, наш экскурс по собранию популярных заблуждений завершён. По мере сил и возможностей мы старались не отмахиваться от упрёков и не "опровергать" их встречными. На каждое утверждение Худиева мы искали ответ. Верующие могут быть уверены: такой же наша линия будет и в дальнейшем. Мы – не догматики. Встретив убедительную причину для отказа от наших взглядов, мы откажемся от них.

Только мы не думаем, что такая причина найдётся.

1. Флоренский П.А. Столп и утверждение истины.
2. Вышеславцев Б.П. Философская нищета марксизма.