|
|
|
Разное |
Врачевать души политиков – дело не только Церкви, но всего общества в целом Александр Щипков (гл.ред. "Религия и СМИ"): Владимир Александрович, давайте начнем разговор с проблем церковно-государственных отношений, или, как сегодня говорят - мне нравится это выражение – с проблем вероисповедной политики государства. На ваш взгляд, нужна ли нам сегодня специальная вероисповедная политика? Владимир Рыжков (Депутат ГД): Думаю, что не нужна. Конституция Российской Федерации точно формулирует принципы отношения государства и церквей. Я говорю церквей, потому что Россия страна многокультурная и многоконфессиональная. Государство совершенно справедливо отделяет светскую жизнь от религиозной. Я знаю, что материалами портала "Религия и СМИ" пользуются и в Думе, и в администрации, и в правительстве, и в научных кругах. Так что я признателен вам за приглашение к разговору на эту специальную тему, за возможность высказаться внутри целевой аудитории. Мы живем в светском государстве. Так и должно оставаться. При этом я считаю, что государство вправе давать различным конфессиям определенные послабления. Я имею в виду в части землепользования, налогообложения, вопросы реституции. Ценности, изъятые в советское время, необходимо возвращать. Красть – грешно. При этом сращивать государственную и религиозную жизнь было бы неправильным. Сейчас идёт дискуссия за возвращение в школу Закона Божьего, завуалированного под название Основы православной культуры. Я с опаской отношусь к этой инициативе, потому что всё-таки по разным оценкам от 10 до 15 процентов населения принадлежат к исламской культуре, плюс у нас есть регионы, где компактно проживают буддисты, плюс до миллиона граждан принадлежат к иудейской культуре, плюс протестанты и так далее. Я очень опасаюсь, что принудительное внедрение одной, пусть даже доминирующей культуры, может вместо решения проблем, создать новые проблемы. Сейчас, например, во Франции был принят закон о том, чтобы запретить девочкам из мусульманских семей носить платки в школе. Для симметрии запретили иудейским мальчикам приходить в кипах, а христианским детям, как написано в законе, носить большие крестики. На мой взгляд, это уже перебор. Любое насилие, любое вторжение государства в такую деликатную сферу как вера, может привести к совершенно обратным результатам. Везде нужен умный баланс. Школа остается светской, а родители по желанию могут вводить основы религиозной культуры как факультативный предмет по желанию. Это будет цивилизованный, ненасильственный вариант решения вопроса. Скажем, недавно я встречался в Барнауле с армянской общиной, которая оказалась на удивление большой – 15 тысяч армян на город с 650 тысячами жителей. У них уже многие годы существует своя воскресная школа, куда приходят дети и изучают армянскую историю, культуру, литературу и основы веры. Занятия проходят по воскресеньям в помещении средней школы. С одной стороны это даёт им свободу сохранять свою национальную культуру, а с другой - не нарушает ничьи права и не задевает религиозные чувства других граждан. Введение же обязательного предмета по основам какой-то одной религии, в такой сложнейшей стране как Россия, будет грубой политической ошибкой. А.Щипков: На ваш взгляд, нужно ли вырабатывать некий специальный алгоритм работы государства с религиозными организациями и если да, то какие принципы могут быть в его основе? В.Рыжков: Эти принципы ясно сформулированы в конституции и в законе 97-го года о свободе вероисповеданий. Здесь четко изложены основные принципы взаимодействия государства, церквей и общества. Религиозные организации стоят сегодня в России на довольно прочной юридической основе: и по вопросам регистрации, и по вопросам собственности, и по вопросам их деятельности. Несколько лет назад я с группой депутатов объяснял конгрессменам США, что специальное упоминание в преамбуле закона о четырех традиционных религиях – дань традиции, а не нарушение прав верующих. Конгрессмены и сенаторы выражали обеспокоенность тем, что могут быть нарушены права протестантов. Прошло время, и они убедились, что это не так. Россия – современное цивилизованное государство, и ни одна из религий здесь не попирается. При этом закон довольно чётко даёт возможность государству бороться с тоталитарными сектами, которые наносят ущерб здоровью и жизни граждан. А.Щипков: Тем не менее, претензии со стороны протестантов и католиков к Русской Православной Церкви существуют... В.Рыжков: Разумеется, потому что они обеспокоены близостью РПЦ к государству. Но эта близость существует объективно: 80% граждан страны, если не являются православными воцерковлёнными людьми, то, безусловно, принадлежат к православной культуре. Трудно было бы ожидать, что у нас может быть иначе. При этом большинство обвинений голословны. Нет никаких доказательств, что государство каким-то особым образом патронирует Русскую Православную Церковь и ущемляет другие религии. Мелкие конфликты, связанные с действиями бюрократии, имеют место быть, но это не система. А вот если будет введён предмет Основы православной культуры, то тогда основания для таких серьезных упрёков появятся. А.Щипков: В воздухе витает идея создания государственной религии. Эту идею формулируют, например, такие разные люди, как Кадыров и Белковский. Идея витает, она может быть и реализована. В.Рыжков: В начале 21 века возвращаться к стандартам 18 века не разумно. Те люди, которые предлагают подобные рецепты, наверное, совсем не знают русской истории, в которой любые попытки насильственного навязывания государством религиозного стандарта заканчивались печально. Я хотел бы напомнить эпоху Александра III и Николая II, когда проводилась политика насильственной русификации на окраинах, в том числе в Прибалтике, в Финляндии. Чем это кончилось? Только глубоко недальновидные и неразумные люди могут призывать сегодня к таким рискованным рецептам. Россия по своему демографическому положению страна вымирающая, теряющая 700-800 тыс. жителей ежегодно, сегодня очень правильно прибегает к политике поощрения иммиграции в Россию. И люди, приезжающие сюда, это не только православные, но и мусульмане, буддисты и проч. Призывы к насильственной русификации и православизации могут нанести прямой удар по экономическим амбициям России, потому что они создадут менее дружественную среду по отношению к приезжим. Поэтому нам ни в коем случае не следует отказываться от тех современных принципов отношения церкви и государства, которые существуют сегодня. Нельзя поддаться соблазну ура-патриотов, которые на самом деле принесли много зла России в прошлом. Сегодня у них опять чешутся руки. Ни в коем случае нельзя допустить те опасные решения, которые приведут к национальной и религиозной розни. Что значит признать одну религию государственной? Это значит заведомо породить конфликт в очень сложной стране. А.Щипков: На ваш взгляд возможно ли сейчас использовать христианскую составляющую в политике? В.Рыжков: Нет, невозможно, потому что прошлый состав Думы принял закон о политических партиях, где содержится прямой запрет на использование религиозных мотивов в названиях и в программах политических партий. Если в середине 90-х годов такая партия могла быть зарегистрирована, то сейчас это невозможно юридически. Сейчас очень трудно оценить, насколько эта мера правильна. Если посмотреть европейскую традицию, то там это вполне допустимо и даже распространено. У нас законодатели пошли по другому пути и прямо запретили использование религиозных мотивов в деятельности политических партий. Это показывает непоследовательность нашего государства: одна и та же политическая элита запрещает христианские мотивы в политической деятельности и эта же политическая элита обсуждает вопрос об Основах православной культуры в школе. А.Щипков: Ещё одна тема – религия и экономика. Анатолий Чубайс в последнее время несколько раз повторил, что идеологически СПС базировалось "на принципах протестантской этики". Я не знаю, что имелось ввиду, но в протестантских кругах это утверждение активно обсуждается. Может быть, Чубайс нашел время почитать Вебера, а, может быть, русские протестанты выдают желаемое ими за действительное. Тем не менее, интересно ваше мнение о возможности или невозможности формирования "православной этики капитализма". В.Рыжков: Я понимаю, Александр Владимирович, что вы играете в нашей беседе провокативную роль, с целью "раскрутить" собеседника. Однако, замечу, что я всегда ясно и прямо формулирую свои политические и идеологические позиции. Прямой связи между религией и экономикой я не вижу. В конце 80-х годов Макс Вебер был переведен на русский язык, и его теория о доминировании религиозных культур над экономикой стала чрезвычайно модной в России. Я очень хорошо помню огромное количество статей на тему о том, что старообрядцы в качестве русских "протестантов" были богатыми и успешными, а ортодоксы – бедными, но духовными. Все это - искусственная спекуляция. В качестве примера могу привести конфуцианство, которым сначала обосновывали отсталость Юго-Восточной Азии, а затем его же называли главной причиной экономического подъема. Это ничем не подтверждённая гипотеза. Не более того. А.Щипков: Стало быть, в развитии идеологии правых не стоит ожидать оригинальных нововведений? Ведь сегодня многие пишут о том, что экономические концепции правых были нормальны, а вот идеологические хромали. В.Рыжков: И в экономических взглядах старых правых не всё было в порядке, и в их взглядах на государство и общество тоже не всё было в порядке. Я бы сказал так: или либералы в России смогут дать новые ответы на новые вопросы или их вовсе не будет. В чем фундаментальная ошибка старых правых? Они говорят, что дали экономике самое главное – частную собственность, что развязали инициативу свободного человека. Но при этом они начисто закрывали глаза на тот факт, что собственность в России была передана в руки десятка огромных монополий. Эта сверхконцентрированность просто сняла вопросы и о развитии, и о конкуренции, и о справедливости. Американцы столкнулись с этой проблемой в конце 19 века и очень быстро с этим разобрались, просто разрушив монополии. У нас этого не произошло до сих пор, более того, эта концентрация продолжает увеличиваться. Именно правые должны выступить за разрушение монополий, потому что они наносят ущерб обществу. Правые отказывались замечать проблему бедности, проблему социального расслоения, которая в нашей стране достигла чудовищных масштабов. У нас верхние 10% получают 30% дохода, а нижние 10% получают 2% дохода. Такое есть только в Африке. Как можно построить демократию в стране, где 10% имеют всё, а 90% не имеют ничего. В такой стране не может быть демократии, потому что демократия это общество граждан, а общество граждан не может состоять из нищих. Причина провала правых заключается в том, что они пытались сказать, что они создали хорошую систему, которая в действительности - не хороша. Если я говорю о разрушении монополий, это не означает, что я социалист или коммунист. Я на самом деле либерал, я правый политик, но я считаю, что правая политика заключается в создании среднего класса и в разрушении монополий. Есть ещё вопросы образования, реформы государства, социального развития, и ни на один этот вопрос правые не дали ответа. В результате общество просто не поняло, кто они и для чего они существуют. Общество понимало только одно, что правые или либералы поддерживают олигархов. Новые правые или новые либералы должны поставить новые вопросы и дать новые ответы, и тогда их поддержка может быть очень широкой. А.Щипков: Где в России самая эффективная или самая позитивная политическая сила, от которой можно чего-то ожидать, или вы достаточно пессимистично смотрите сегодня на положение вещей? В.Рыжков: Разве я похож на пессимиста? В силу полного краха старых правых сейчас самая позитивная сила - тот же самый Путин, потому что программы его оппонентов – распадающегося блока Родина или коммунистов - гораздо хуже с точки зрения интересов России. При этом проблема власти в том, что бизнес в России - это по-прежнему рискованная охота в джунглях. Кому повезло, тот проскочил. Общество уговорили, и оно само поверило, что всё стало лучше, но, если посмотреть на вещи честно, то прогресс при Путине очень незначительный. Проблема в том, что политический класс России за последние 10-15 лет оказался, на мой взгляд, малопрофессиональным: недостаток образования, слишком большая алчность, слишком сильная коррумпированность. А.Щипков: Может быть, всё дело в том, что просто нет совести? Нет в закваске нашей политической элиты того, что называют базовыми религиозными ценностями? В.Рыжков: Я с вами согласен, но напомню, что сто лет назад, в 1903 году, до 90% петербургского чиновничества входило в советы директоров акционерных обществ, в том числе и иностранных. Переплетение чиновничества и бизнеса - наша очень старая болезнь. Тогда Церковь не смогла этому воспрепятствовать и сегодня не может. Я бы не стал возлагать на Церковь ни надежды, ни ответственность. Врачевать души политиков – дело не только Церкви, но всего общества в целом.
|
Создатели сайта не всегда разделяют мнение изложенное в материалах сайта. |
|