Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org

Лишь исключительные события, происходящие в миру, подвигают отца Иоанна Крестьянкина, старца, пользующегося непререкаемым духовным авторитетом, ненадолго выйти из затвора в Псково-Печорском Свято-Успенском монастыре. История семьи Мейтаровых стала одним из таких поводов

Вот что архимандрит Иоанн написал год назад в письме Галине Викторовне Мейтаровой: "Дорогая Галина Викторовна! Письмо Ваше, полное скорби и боли, я получил. Но возможная для меня помощь Вам - это только молитва, что я и исполняю. Вы называете конкретные имена тех, кто наставлял Ваших дочерей. Вот с ними и надо Вам все же продолжать разговаривать, хотя бы с той целью, чтобы узнать, в каком монастыре обосновались девочки. По канонам церковным дети ни замуж, ни в монастырь без родительского благословения идти не могут. Толку не будет, тем более что родители верующие. Укрепи Вас Господь! Архимандрит Иоанн". Участие затворника Иоанна, у которого во время одной из поездок по стране получил благословение даже президент России Путин, Галине Викторовне Мейтаровой не помогло. Священнослужители Орловско-Ливенской епархии самых разных рангов - от настоятеля храма в Становом Колодце отца Владимира и настоятельницы женского монастыря в рабочем поселке города Орла матери Олимпиады до архиепископа Орловского и Ливенского Паисия - не считают нужным сообщить родителям Олеси и Анжелы Мейтаровых, где находятся их дочери. История Мейтаровых абсурдна, логически и юридически объяснена быть не может, поскольку, по мнению сотрудников Орловской областной прокуратуры, "церковь в нашей стране отделена от государства". Сотрудники прокуратуры неоднократно приводят этот, с правовой точки зрения, абсолютно безграмотный довод в многочисленных справках и отписках по делу. У нас государство отделено от церкви, как в любом светском обществе, а не наоборот. И это вовсе не значит, что за стенами храмов и высокими заборами монастырей не действуют Конституция и Уголовный кодекс.

БЕСЫ

В поисках пропавших девочек я отправился к известному в здешних местах отцу Владимиру. Настоятель храма Покрова 'Божией Матери отец Владимир, в прошлом известный в Москве исполнитель тюремного шанс она и актер Москонцерта, теперь священник и изгонятель бесов. Слава его простирается не только по Орловской области, но и далеко за ее пределами. К отцу Владимиру едут со всей России и даже, как говорят, из-за границы.

- Не хочу! Не хочу! Не надо! А-а-а-а-а! - кричит не своим голосом молодая женщина, извиваясь по полу и суча ногами. Молодой батюшка в рясе с молитвенником в левой руке и с крестом в правой склонился над ней. Он погружает крест в сосуд с водой и окропляет ею члены и лицо беснующейся, -Нет, не надо! Почки, почки, не трогай!

Отец Владимир монотонно читает молитву, увертываясь от рук и ног женщины, которыми она размахивает, лежа на полу. Другие женщины в храме, кто раскачивается в такт словам священника, кто вскидывает руки под своды и глухо стонет. Все это напоминает картину из недавнего прошлого - трансляцию по первой программе телевидения перформансов украинского "экстрасенса" Кашпировского. Такая служба называется отчиткой и канонами православной церкви запрещена. Но в Становом Колодце в 15 километрах от Орла отчитки проходят каждое воскресенье.

- Вы же слышали, она не своим голосом кричала, - говорит батюшка после службы. Это бес в ней кричал мужским голосом. Почки, говорил, не трогай. Значит, бес - в почках у " нее и сидел. Бес благодати сопротивлялся, но мы его изгнали. Бесы, они из одного члена семьи в другого переходят, поэтому надо всей семьей приходит. Он, скажем, из вас вышел, перешел в вашего родственника, а через некоторое время обратно и вернулся. Недоброжелатели написали в Москву: мол, надо эти службы запретить, их и запретили, а в один прекрасный день собрались возле храма тысячи болезных и просили, чтобы я их исцелил. Так я у архиепископа нашего отца Паисия разрешения спросил и возобновил. Ведь люди просили. Исцеляются они, парализованные ходить начинают, бесплодные рожают, мужья к женам возвращаются, жены к мужьям.

Теща отца Владимира монахиня Евгения (жена батюшки Татьяна во время нашего разговора так и не появилась), с почтением слушавшая пояснения, подхватывает тему:

- С 92-го года миром правят бесы. Все больше в мужиков вселяются. Мужики ведь у нас редко в храм ходят. Все • больше бабы. Шить-шить, мужик в гробик и на кладбище, а душу бес забирает, шить-шить... А вода-то у отца Владимира вовсе и не святая была, а простая водопроводная. Вот силища-то у него какая, как его бесы-то боятся.

Стоило матушке Евгении узнать, что приехал я не смотреть на эту службу и не избавляться от бесов в почках, а с вполне конкретными вопросами по поводу Мейтаровых, монахиня сразу изменилась в лице, даже покраснела от злости:

- Да, чтоб ее, Мейтарову эту... - взорвалась матушка Евгения. - Болеет. Я вот тоже болела, да Господь меня спас пятнадцать лет назад. Восемь килограммов опухоли вырезали вот отсюда, - монахиня провела рукой поперек жирного живота пониже креста, толстая бородавка над правым веком затряслась от ярости. - Я ее из храма выгнала. Придет - опять выгоню. Пусть со своими кавказскими порядками сюда не суются, им тут не Чечня. Ишь, угрожать вздумали! Не знает батюшка, где эти девчонки. И зачем ему знать? У него других дел полно. Со всей России к нему на излечение народ идет. Каждое воскресенье бесов изгоняет. Думаешь, просто это? Не может же он все время только об этих девчонках думать. Не знает он, где они.

Матушка Евгения поняла, что погорячилась, и продолжила, уже не вопя, а вполне пристойным тоном:

- Приезжали они сюда, в Становой Колодезь, было дело. На службу воскресную ходили. У них денег не было, так они меня попросили, чтобы я их так записала, бесплатно. Я и записала. А потом они в скит тут неподалеку к монахиням пошли. Там какое-то время и жили на послушании, пока их родители не забрали. Мягче надо было с детьми-то, по-божески. Она, говорят, их и била и пугала, что замуж в Чечню выдаст за мусульман. Вот они и сбежали. Не дело это девок за волосы в машину тащить, да по лицу бить.

Эта история правда во всем, кроме главного.. Девочек никто не бил и замуж ни в какую Чечню выдавать не собирался. О "зверствах" родителей-кавказцев потом рассказывали в телепередаче орловского агентства "Накануне", руководителем которого был в то время друг отца Владимира Валерий Мосин. Мейтаровы подали на Мосина в суд. Слишком наглой была ложь. В передаче рассказывалось, что Мейтаровы приехали за дочерьми на нескольких джипах с вооруженными кавказцами, которые грозились перестрелять священнослужителей. Девушек якобы забрали насильно, волокли по земле за волосы. На деле же все обстояло иначе. Суд продолжается до сих пор. Мосин больше не руководитель телепрограммы. Где он, никто не знает. Мне удалось поговорить в Орле лишь с бывшим ведущим передачи Сергеем Богатищевым. Этот человек баллотировался в депутаты городского собрания Орла. Могу сказать только, что орловчанам повезло, Сергея Васильевича не избрали. "Нам стержень нужен, стержень, -говорит Богатищев. - Стержень, на основе которого и будет складываться государственная идеология. И этот стержень - православие. А такие, как эти Мейтаровы, приехали из своего аула, они ж нерусские, и всякие там евреи-журналисты - против. Что же касается девчонок... Вот я вам по секрету скажу, говорят, может, их и в живых уже нет. Руки на себя наложили. Родители довели".

РОДИТЕЛЬСКОЕ СЧАСТЬЕ

Супруги Дмитрий и Галина Мейтаровы были по-настоящему счастливы, когда три года назад их дочери Анжела и Олеся поступили в Орловский Агроуниверситет. Мейтаровы давно мечтали переехать из приграничного дагестанского Кизляра, города почти прифронтового, куда-нибудь в глубь России подальше от Чечни. Слишком опасное и беспокойное соседство. Оставив дочерей на попечение родственников (в Орле живет брат Дмитрия - дядя девочек), родители впервые за несколько лет с начала чеченской войны вздохнули спокойно. Теперь дочки в безопасности, думали они.

Купили в Орле двухкомнатную квартиру, в которой 19-летняя Анжела и 17-летняя Олеся какое-то время должны были жить вдвоем, пока родители не уладят дела в Кизляре и тоже не переедут. Собирались продавать дом. Каждую неделю девочкам поездом с проводником отправляли домашнюю еду и деньги; как только у Галины Викторовны выдавалась свободная неделя, она, испросив благословения у кизлярского православного батюшки, сама ехала к дочерям. Очень скучала. Тогда, три года назад, родители девочек и подумать не могли, что так скоро случится несчастье, которое не оставит от хрупкого благополучия семьи камня на камне.

Счастливое будущее, казалось матери, совсем близко, и она делала все для того, чтобы это будущее наступило. Галина Викторовна, к примеру, очень удивила преподавателей экономического факультета Орловского Агроуниверситета, когда в докризисном 1997 году заплатила за обучение дочерей за все пять курсов нешуточную по тем временам сумму, почти 50 тысяч рублей. Позволить себе такое могли родители далеко не каждого студента. Платили, как правило, только за год вперед. Надо сказать, что и Мейтаровым было не легко это сделать. Они, люди небогатые, "вложили" в обустройство девочек в Орле все имевшиеся у них средства и с чувством исполненного родительского долга уехали в Кизляр работать, чтобы обеспечить будущее дочерей. Будущее, которое не наступило, а так и осталось несбывшейся мечтой убитых горем Дмитрия и Галины Мейтаровых. Если бы знали, чем обернется этот переезд...

Девушек, Анжелу и Алесю, никто не видел уже около двух лет. В милиции в таких случаях обычно говорят: "нет трупа - нет дела". Это формальный подход. В нашем случае он, как выясняется, основной. Мейтаровы не видели дочерей с тех пор, как девушки, не спросив родительского благословения, ушли в монастырь. Ушли резко, не дав родителям шанса отговорить, переубедить. Приняли решение изменить жизнь, отказавшись от мира, от всего хорошего и плохого, что готовила им в будущем мирская жизнь. Мирская жизнь и грех - не синонимы вовсе. Ушли, оставив отца и мать умирать от горя. Полтора года сестер никто не видел, никто не знает, в какой именно обители нашли они пристанище. Сегодня попытки родителей отыскать исчезнувших детей у тех, кто должен им в этом помогать по долгу службы, вызывают либо плохо скрываемое раздражение, либо ярость. А остальные говорят: "Мейтаровы? Надоела уже всем эта история".

Весной 2000 года Олеся в телефонном разговоре с матерью произнесла странную фразу: "В Анжелу вселился бес, и настоятельница женского монастыря матушка Олимпиада сказала, что нужно поехать в Становой Колодезь на отчитки к отцу Владимиру". "Какие отчитки? Вы что там, посдурели, девки? - удивилась мать. - Ты же знаешь, у Анжелы проблемы со здоровьем, ей нельзя общаться с экстрасенсами. Не смейте туда ходить!" "Мама/" бесы так просто не уйдут. Их надо изгонять", - как ни в чем не бывало отвечала дочь. Галина Викторовна сердцем почувствовала недоброе, и, как только они с мужем управились с делами, поехали в Орел.

И не узнали дочерей - юбки до пят, старые футболки, на головах - темные платки. Увидев гостинцы, Анжела закричала не своим голосом: "Мяса привезли! Хоть наемся. Совсем житья не стало". Олеся же спокойно объяснила пораженной матери, что это не Анжела, а бес в ней кричит. Еще она говорила, что на их семье лежит родовое проклятье, что им выпала доля быть христовыми невестами, что их уже благословили на это богоугодное дело.

Галина Викторовна заставила Анжелу принять лекарства, которые еще в школе прописал девочке врач. Она уснула, а когда проснулась, успокоила плачущую мать: "Ни в какой монастырь мы не пойдем. Не слушай Олесю, она же еще ребенок". Галина Викторовна немного успокоилась, наказала дочерям, чтобы ни к какому отцу Владимиру и в женский монастырь к матери Олимпиаде не ездили. "Что вы творите? Священников выше Господа Бога превозносите. Пойдете к батюшке, пусть он объяснит, кто должен благословить на уход в монастырь. Идите учиться: вот вам наше родительское благословение", - с этими словами Галина Викторовна и Дмитрий Айкович уехали обратно в Кизляр, уверенные в послушании детей и доброй воле священнослужителей. .

Очень скоро Мейтаровым пришлось возвращаться в Орел. Дочери ушли в монастырь. В какой, неизвестно. Родители обращались в Орловско-Ливенскую, Калужскую, Воронежскую епархии, к губернаторам областей, в Генпрокуратуру, к министру внутренних дел, всего около 50 инстанций. Детей нашли сами. В Калужской области в Барятинском женском монастыре, настоятельница которого неделей раньше известила родителей в официальном письме, что их дочерей в монастыре нет. Детей почему-то прятали от родителей. Кстати, Олеся тогда была еще несовершеннолетней.

Девушки прожили в мире недолго. Во второй раз их обнаружили в Становом Колодце, в том самом храме, где отец Владимир изгоняет бесов. Девочек опять вернули, и снова ненадолго.

Врачи пятигорской клиника "Занос", куда родители привезли дочерей, были единодушны. Психическое состояние девушек вызывает опасения они находятся под сильным психологическим воздействием, попали в полную зависимость от руководства религиозной группы, под угрозой и физическое и психическое здоровье. Цитата из медицинского заключения: "Патопсихологические процессы, приведшие нарушению психологической нормы, можно рассматривать как результат внешнего воздействия с элементами зомбирования..." Помните, как некоторое время назад церковные иерархи боролись за принятие драконовского закона о религиозных организациях, как клеймили секты и инородцев, насаждающих на российской земле чуждую православным религиозную идеологию? На деле все это оказалось лицемерием. Методы священников вроде орловского отца Владимира мало чем отличаются от методов "коллег" из тоталитарных сект, лишь совсем недавно почувствовавших себя неуютно на нашей земле, а некоторые из них на фоне орловских мракобесов от православия покажутся и вовсе безобидными.

ЖУРНАЛИСТЫ И МЕНТЫ

Сергей Цыпленков и Геннадий Годлевский - орловские журналисты, рискнувшие в' свое время написать о трагедии семьи Мейтаровых. Сергей Цыпленков работал тогда в "Орловской правде" и до сих пор не перестает удивляться, как это вышло, что его материал об исчезновении девушек был опубликован в официальной прогубернаторской газете. После публикации на журналиста обрушились проклятия местных клерикалов и уже упомянутого телевизионщика Мосина. Случился даже судебный иск. Однако две другие написанные Цыпленковым статьи о Мейтаровых напечатаны не были. Вместо них газета в нескольких номерах подряд публиковала в основном письма читателей, возмущенных непочтительным отношением автора к православной церкви. В администрации области сочли позицию автора не совпадающей с мнением руководства, слишком категоричной. Геннадий Годлевский давления со стороны, властей не испытывал, поскольку является главным редактором независимого "Орловского меридиана", но гнева священнослужителей и "православного журналиста" Мосина ему избежать тоже не удалось. В суде Цыпленкова и Годлевского защищал адвокат Владимир Сучков:

- Понимаете, в Орловской области все еще эпоха застоя. Власти не заинтересованы в том, чтобы подробности этой нелицеприятной истории стали известны за пределами субъекта федерации, - говорит адвокат. - Такого в Орле не может быть, потому что не может быть никогда. Но мы не собираемся сидеть сложа руки. Будем сами искать девочек и уже обратились в Европейский суд.

Этому предшествовал иск Галины и Дмитрия Мейтаровых к архиепископам Орловскому, Ивенскому и Калужскому, Боровскому "о нечинении препятствий в осуществлении родственных связей и о запрещении руководству епархий осуществлять деятельность, направленную на причинение вреда жизни и здоровью" своих 19 и 21-летней дочерей. Процесс начался в январе 2001 года. Без результата. Ситуация, как мы уже говорили, абсурдна. Розыскное дело, в ходе которого прокуратура должна была отыскать девушек и взять у них показания, было закрыто при странных обстоятельствах. Заместитель прокурора области некто Герасимов, недавно вышедший на пенсию и к делу вроде бы отношения больше не имеющий, якобы с девушками беседовал, даже возил их на медицинское освидетельствование в Москву. Но истцы не без основания сомневаются в добросовестности экспрокурора. Материалы дела изобилуют неточностями и несоответствиями.

Начальник уголовного розыска областного управления внутренних дел Стеблецов, подчиненные которого должны были разыскивать девушек, в разговорах с Мейтаровыми и журналистами неоднократно противоречил сам себе, договорившись однажды до того, что знает, где находятся Олеся и Анжела, и что, если захочет, то уже на следующее утро предъявит дочерей родителям. В распоряжении редакции есть аудиозапись беседы Стеблецова с журналистами и родителями девочек.

По каким-то совершенно, видимо, необъяснимым, по правилам формальной логики и права, причинам орловские правоохранительные органы не заинтересованы в разрешении дела Мейтаровых. Разумного объяснения этому нет.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

В начале октября Галина Мейтарова в очередной раз обратилась в Генеральную прокуратуру с просьбой проверить правомерность действий орловских правоохранительных органов. Надежды на то, что после этой проверки областные органы все-таки зашевелятся, не сбылись. Через месяц на запрос из Москвы был получен ответ за подписью заместителя областного прокурора, в котором говорится, что, проверив имеющиеся в наличии материалы, прокуратура не обнаружила каких-либо процессуальных нарушений. Все в рамках закона. Девушки совершеннолетние и вправе сами выбирать свою судьбу, вправе решать, общаться ли им со своими родителями. Уповать на помощь государства бессмысленно, закон не на стороне родителей. Многочисленные неувязки, имевшие место в ходе суда, и не доведенное орловской милицией до конца розыскное дело внимания сотрудников прокуратуры не привлекли.

На всякий случай вот вопросы, которые Галина Викторовна могла бы задать чиновникам от Государства и Церкви, если бы кто-то из них уделил ей внимание. Должно ли государство беспокоиться о судьбах своих граждан, фактически пропавших без вести даже не на войне, а во вполне благополучной Орловской области? Вправе ли Церковь распоряжаться судьбами граждан России, пренебрегая их конституционными правами, и нормальна ли ситуация, когда Церковь разрушает семью, пусть даже руками священнослужителей-проходимцев? В состоянии ли орловская милиция установить местонахождение сестер Мейтаровых, и если да, то почему она этого до сих пор не сделала? И почему священнослужители, начиная с отца Владимира и заканчивая архиепископом Орловским и Ливенским Паисием, скрывают местонахождение девушек? И, наконец, самый страшный вопрос, который мы обязаны задать: если девушек больше нет в живых, кто должен понести за это ответственность?