К олимпиаде я честно готовился два дня и две ночи, поскольку в истории религии никогда не был силен. За это время умудрился проштудировать Библию: вспомнил, какие твари по паре дрейфовали по бескрайним водам в Ноевом ковчеге, что Моисей написал на скрижалях и почему наших предков выгнали из рая…
     Одним словом, испытывать глубину своего православного сознания я ехал с таким же настроем, с каким нагрешивший прихожанин обычно идет на исповедь к батюшке — то есть почти раскаявшийся в собственном невежестве, но с верой в высшую справедливость.
     Откровенно говоря, я ожидал увидеть на олимпиаде подростков из религиозных семей — гладко причесанных поповских сынов да дочерей в скромных платочках. Между тем собравшиеся в университетском дворике школьники — их было не меньше полусотни — с виду ничем не отличались от обычных тинейджеров. Многие были ярко одеты, пили чуждый православному человеку напиток — кока-колу, хохотали в голос и чавкали мороженым.
     Двое пацанов на скамейке что-то увлеченно разглядывали и тыкали в чтиво пальцами. “Библию штудируют!” — подсказал мой просветленный разум. Но он, как оказалось, жестоко ошибся — при близком рассмотрении чтивом оказывался известный глянцевый журнал для мужчин.
     “Говорят, что на расшифровку будут давать берестяную грамоту!” — пронесся по толпе слух. У меня неприятно засосало под ложечкой — к такому заданию я явно не был готов.
     Наконец, всех собравшихся проводили в аудиторию и усадили за парты. “Помолитесь перед началом и приступайте”, — прозвучало последнее напутствие. Я осторожно оглянулся вокруг — никто даже и не думал последовать совету. Однако я от греха подальше решил-таки перекреститься.
     В розданных листках было 15 заданий. Просмотрев вопросы, я очень быстро понял, что добросовестно прочитанная Библия тут мало чем поможет: в ней ведь не упоминаются московские святые или иконы, не сказано, какие молитвы и в каком случае должны читаться в пятницу…
     “…Этого старца называли “всероссийским батюшкой”. Его смерть сопровождалась многими бедствиями. Исцелял, предсказывал…” — описание богоугодных дел неизвестного святого занимало добрых полстраницы. Требовалось назвать его имя.
     Почему-то первый, кто пришел мне в голову, был Григорий Распутин. Однако эту кандидатуру я быстро отмел — все-таки чересчур близкая дружба с царицей Александрой Федоровной, а также слухи о его многочисленных подвигах на “межполовом” фронте оставляли серьезные сомнения в святости.
     “Господи, кто это может быть? — мучительно размышлял я. — Серафим Саровский? Иоанн Кронштадтский?.. Нет, этот пункт определенно стоит пропустить”.
     Следующий вопрос был посвящен выражению “козел отпущения” — откуда оно пошло. Опять фиаско. “Ну нельзя спросить что-нибудь попроще? А то уже сам начинаю чувствовать себя этим самым козлом”.
     Дальше мне пришлось повозиться с контурной картой Израиля. На ней необходимо было отметить места, связанные с библейскими событиями. Ух, ну наконец-то что-то полегче! Мест таких я припомнил довольно много. Хотя краем глаза я заметил, что у ребят за соседней партой все расписано поподробнее.
     В очередном задании надо было распределить внушительный список святых на апостолов, равноапостольных, великомучеников, новомучеников, благоверных князей и других церковных персонажей. Я окончательно понял, что “попал” по-крупному…
     А после прочтения следующих вопросов стало ясно, что никакие молитвы мне уже не помогут.
     “В чем роль Туринской плащаницы?”
     “Сколько людей, пострадавших за веру в двадцатом веке, прославлены (церковный термин. — Авт.)?”
     “Как звучит евангельское выражение, означающее “принять посильное участие в чем-либо”, и откуда оно появилось?”
     Еще на одной контурной карте требовалось подписать названия монастырей… О Боже, забери меня отсюда!
     В какой-то момент мне стало казаться, что у меня поднялась температура. Ощущение лишь усилилось, когда в одном из заданий я наткнулся на такой вот стишок:
     Жить — не тужить,
     Никого не обижать,
     Никому не досаждать,
     И всем — мое почтенье.
     Мне предстояло определить, кто из множества наших святых старцев мог написать эти строки. Справился ли я с заданием? Лучше не спрашивайте, и так понятно…
     Глядя на собственные ответы, я ощущал себя эдаким Томом Сойером, который сказал учителю, что двух первых апостолов звали Давид и Голиаф.
     Тем временем мой сосед, исписавший своими ответами чуть ли не двадцать страниц, пошел сдавать свою работу. Комиссия углубилась в ее изучение, тихо переговариваясь между собой. До меня долетали обрывки фраз наподобие “…все пишут, что на Кипре жил Андрей Критский”. Впервые за все время проведения олимпиады я почувствовал себя не одиноким в своем невежестве, и мне как-то сразу полегчало. Ведь даже козлу отпущения приятно ощущать себя в стаде.
     …Из всех имеющихся вопросов я ответил максимум на треть, да и то не уверен, что правильно. Какое уж тут призовое место! Хотя нет — в первой тройке я, наверное, буду. С конца.