В словах бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут.
Белинский В.

Путеводитель
Новости
Библиотека
Дайджест
Видео
Уголок науки
Пресса
ИСС
Цитаты
Персоналии
Ссылки
Форум
Поддержка сайта
E-mail
RSS RSS

СкепсиС
Номер 2.
Follow etholog on Twitter


Подписка на новости





Rambler's Top100
Rambler's Top100



Разное


Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org



Оставить отзыв. (189)


Константин Смирнов
Ответ на статью Леонида Каночкина


Вот гляжу я на себя в зеркало и не могу отделаться от мысли: до чего же я отвратительно воспитан. Ни смирения, ни кротости. Никакого почтения к вековой мудрости предков. Ну, научился читать, научился писать и считать. Даже думать немного научился. А вот верить… М-да, видно что-то было неправильно в том развесёлом кусочке глины, из которого меня Создатель вытворил. Видимо, камушек твердый внутри попался. Не умею верить. Иногда кажется, научиться самому летать проще, чем в иное чудо поверить. Только представьте: сидит напротив тебя с лучистыми глазами некий доброжелатель, горячо дышит на тебя и канючит: «Покайся, уверуй, спасись!», – а ты, устав от непонятных уговоров, грациозно так вспорхнув, вылетаешь в форточку на свежий воздух.

 

Подумать только – уже сколько тысяч лет люди верят в… Да во все верят. И самое главное, верят в то, что нужно обязательно верить. Ну ладно, когда ты читаешь такие строки, сотворенные предками:

«Искра знания возгорается в том, кто достигает понимания собственными силами» (Бхаскара, «Лилавати»).

Или такие:

«Нечестив не тот, кто отвергает богов толпы, а тот, кто принимает мнение толпы о богах, – ибо высказывания толпы о богах – это не предвосхищения, а домыслы, и притом ложные; именно в них утверждается, будто боги посылают дурным людям великий вред, а хорошим – пользу: ведь люди привыкли к собственным достоинствам и к подобным себе относятся хорошо, а все, что не таково, считается чуждым» (Эпикур, письмо к Менекею).

Верь не верь, но над такими заветами предков стоит подумать умеющему думать человеку. Но о чем думать и во что верить, если у мудрых предков встречаешь такие восхитительные строки:

«Тогда встала Медб на защиту бегущих ирландцев. (…) Вскоре сделалось у Медб излияние мочи, и она обратилась к Фергусу:

– О Фергус, встань на защиту бегущих ирландцев, пока отойдет моя моча!

– Клянусь рассудком, – ответил тот, – недоброе время нашла ты и творишь непотребное.

– Ничего не могу я поделать, – сказала королева,–  ибо иначе погибну.

Встал тут Фергус на защиту бегущих ирландцев. Меж тем, отошла моча у Медб и оставила на земле три борозды, да таких огромных, что любая вместила бы дом. С тех пор и зовется то место Фуал Медб. («Похищение быка из Куальнге», сцена последней битвы).

Написана эта поучительная история две тысячи лет назад. И если предки нынешних ирландцев – как говорит Леонид Каночкин: «старики-идеалисты» – верили в такое великое чудо, то с какой стати нынешние их потомки вдруг стали умнее, чтобы подвергнуть истину сомнению. Ведь писаная красавица королева Медб действительно жила более двух тысяч лет назад, да и упомянутое географическое название, перевод которого я благоразумно не привожу, весьма вероятно, существует в реальности!

Что ж получается, не всему надо верить! Иногда нужно и думать. И кто бы объяснил достоверно, когда нужно думать, а когда только верить? Древность текстов, как мы убедились на примере страданий королевы, еще не повод бить в барабаны от радости, что вот! – постиг истину. Стало быть, просто верить нельзя. Сперва нужно подумать. Так, что ли, получается?

Герой очень любимого мной фильма «Сталкер» горестно сетует: «У них же… орган этот, которым верят, атрофировался!» Что ж, может быть это и скверно. Но куда хуже бывает, когда атрофируется тот орган, которым людям положено думать. Конечно, когда к твоему уху льнут девичьи губки и шепчут: «Люблю», - глупо не поверить. Поскольку такое событие весьма вероятно, если только ты не урод и умеешь пользоваться дезодорантом. Но когда тебе твердят, что голова некоего великого героя после великой битвы три дня ползала по полю битвы, ища собственное отрубленное тело, горячо молилась богу Емухве, и тело само пришло и приросло обратно – тут стоит задуматься, не смеются ли над тобой и твоей доверчивостью, прежде чем поверить. Ибо представить себе вероятность такого события наяву может только слетевший с нарезки поклонник Стивена Кинга.

 

«Это достойно веры, ибо нелепо» - когда-то произнес Тертуллиан. Правда, он не уточнил, во все ли нелепицы он верит или только в одну. А если в одну, то чем, собственно, нелепицы отличаются друг от друга, чтобы отдать одной отдельно взятой глупости вдруг такое предпочтение. И потом, толковое дело нелепицей не назовут. А может, он имел в виду, что наличном опыте понял, что в ином абсурде разбираться себе дороже будет, проще с энергетической точки зрения просто поверить. И тучными стадами зашагать в этот безбрежный клуб по интересам для кормления и стрижки. Хрустят челюсти. Клацают ножницы. Звенит монета. Жизнь идет. Мол, надо верить и поэтому жить не вопросами, а ответами, готовыми к употреблению как форшмак в закусочной. Все чинно, благородно.

Но на беду шеф-повару в закусочной появляется капризный клиент, явный потомок доисторических обезьян, который, принюхавшись к форшмаку, не хочет есть и задает вопросы, почему вместо растительного масла добавили машинное, почему вместо рыбы – куски поролона, почему, почему, почему. Тут уже и остальные посетители подняли головы на шум скандала. Большинство, как вы сами понимаете, ополчится на пришельца, не желая признавать, что они и их предки столько времени питались отравой. Что ж, и яд бывает сладок, особенно когда с детства к нему привык. Тем более, что позади них стоит шеф-повар и гневно потрясая руками, вопиет о трудовых мозолях во имя Великого Аппетита и здоровья желудков окормляющихся. Те, что в аромате тавота способны учуять запах тушеной осетрины, без труда увидят трудовые язвы и рубцы на розовых девичьих ладонях кормильца. А от группы таких едоков капризничающему будет туго и избежать печного пекла на кухне будет нелегко. Правда, из оставшихся кое-кто явственно уже ощутил благоухание солидола от своей тарелки и бросился в соседнюю закусочную, где им подадут консоме из ковролина с соусом из керосина. И лишь небольшая толика навсегда оставит подобные заведения и присоединится к тем, кто не доверяет свой желудок жуликам из подобного общепита.

Интересен мир, построенный на вере. В нем даже бог наивный и доверчивый. Посадил дерево и говорит человеку: «Не ешь плодов - козлёночком стать не станешь, но подохнешь». Поверил, что ему поверили. На ту беду ребро у человека так зачесалось, что с досады не заметил он, как тот плод съел. Подохнуть не подох, но козлом, похоже, себя почувствовал и за дерево спрятался, боясь спроса. Видимо, верил, что Всевидящий его не увидит. И что спрашивает Всевидящий? «Ты где, человек?!!» Хвать, а дерево-то объели. Не знал Всезнающий, что первый же человек веру нарушит. Видать, Всемогущий настолько же Всезнающий, насколько и Всевидящий. Такая вот история. Все действующие лица в ней иногда верят, иногда нет, но никто ничего не знает. Чего бы стоило Создателю сперва разломить тот плод и показать в назидание человеку внутри червяка, прячущегося за семечки и красного от стыда за свою наготу. Человек обрел бы знание и не сотворил бы грех. А из зудящего ребра сделал бы копченую грудинку.

Взял я эту книгу чудес, что Тертуллианом прозвана нелепицей, открыл, прочитал. И посыпались из дурной головы проклятые вопросы. Слова в общем-то хорошие: почему, отчего, зачем. Но в ином обществе вместо них лучше что-нибудь матерное, простите, сказать – более к месту будет. Заповедано ведь: «не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из  уст, оскверняет человека» (Матф. 15:11). А вопрос-то вполне разумный – если то, что входит в уста, не оскверняет человека, иначе говоря, что бы ни съел – все одно не грех, то почему же тогда Адама за хороший аппетит из рая изгнали? Получается, что первородного греха не было вовсе? Задает этот вопрос сын божий опешившему пастырю и слышит неуместный романс о благодати, божьей славе и неисповедимости его путей. Но поскольку сын божий воспитан – мы помним – отвратительно, то окормляющий прерывает свой бред довольно разумной фразой: «Пошел бы ты отсюда, дружище».

 

Чем только не называли атеизм влюбленные в ту или иную святую идею люди. Это и ересь, и религия такая, причем то сродни язычеству, то родственна сатанизму. Леонид Каночкин пошел дальше. У него атеизм – это такая мода, что-то вроде очередной карточной игры или покроя одежды. Сегодня в этот костюм наряжаются, а завтра уже надоест, или моль побьет. Получается, атеизм – это нечто придуманное, вымышленное, шитое белыми нитками. Давайте попробуем разобраться, так ли это.

Когда человек создает что-то, то в акте творения обязательно есть смысл и есть цель. Скажем, создает человек паровую машину. Чтобы заменить малоэффективную лошадиную силу. Такое изобретение люди воспримут по всему свету с благодарностью, независимо от цвета кожи и вероисповедания.

Мода же, читаем мы в словаре, - это нравы или предпочтения в отношении чего-нибудь, преобладающие в определенной среде, сохраняющиеся в течение короткого времени и получающие широкое распространение в обществе. Как видим, с модой посложнее – человеческих общностей много, и то, что с удовольствием носят в Зимбабве, навряд ли наденут в Лихтенштейне. По Зиммелю, мода является функцией социальной маркировки и идентификации. Интересна одна деталь, характеризующая моду как социальное явление – «иррациональность, то есть обращение к эмоциям человека и тот факт, что ее предписания не всегда сообразуются с логикой или здравым смыслом». Давайте запомним эту деталь.

А вот атеизм для чего придумали? С какой целью? По Леониду Каночкину, «для отрицания всего того, что было достигнуто прежде». Получается атеист – это идиот, который явился для борьбы, к примеру, с каменным зодчеством в пользу пещерного бытия. Да нет, не похоже. Для атеизма неприемлема иррациональность, поскольку суть его по определению – в проверке логикой и здравым смыслом всего достигнутого прежде. Именно поэтому атеизм настолько же далек от моды, насколько далеко от моды желание людей лечиться от болезней. Да и с объективным восприятием атеистических идей все иначе. Доводилось ли вам слышать о национальном китайском атеизме, или атеизме французском, испанском или эфиопском? Вряд ли. Что ж получается, атеизм как мировоззрение не рядится в модные одежды отдельных народностей мира и не зависит от языка, формы глаз и состава атмосферы? Значит, он объективен.

Религия, согласно Тертуллиану, – нелепица, то есть непостижима ни логикой, ни смыслом, значит, она куда ближе к моде, чем атеизм. Тогда бы Леониду Каночкину, как верующему в модное американское религиозное течение, стоило бы подумать на этот счет и помолчать.

 

Зря иронизирует Каночкин в своей статье и относительно того, что человек способен достичь без бога, нет, не духовности (я лично не очень понимаю этот сомнительный термин) – высоких человеческих качеств. Пусть подумает о том, что истинно велик тот, кто следовал заповедям, даже не задумываясь о том, существует ли бог и его скрижали или нет. Таким не нужна небесная полиция, чтобы не оступиться, ибо им совестно не перед незримым, и даже не перед другими людьми, а перед собой, поскольку они сумели в своей душе взрастить то мерило добра и зла, чести и бесчестия, которое несведущими зовется богом. Как-то в личной полемике со мной он признался, что видит вполне вероятным, что атеист как человек может быть лучше иного верующего. Правда, оговаривает, что в таком случае у верующего есть надежда спастись, а неверующий уже заведомо спастись не сможет. Об этом поговорим чуть позже.

С элементарной научной эрудицией у Леонида всегда было туго. Критикуя, к примеру, теорию эволюции, он, как и все ее критики, утверждает отсутствие переходных форм. И когда знатоки видового разнообразия живых существ приводят ему множество самых разнообразных примеров, он замолкает, поскольку сам не знает, что ответить, а у апологетов, которых он цитирует, выдавая их мысли за свои, об этом не сказано ни слова. Так и с концом света, в который атеисты конечно же верят, поскольку знают и предвидят. А приводить в качестве атеистической теории поэтические мечты Циолковского о переселении на другие планеты – это мракобесие чистой воды. Это не теория, это мечты. Но вот один интересный факт. В середине позапрошлого века в одном из номеров газеты «Московские ведомости» есть заметка о том, что мещанина Никифора Никитина должны сослать в ссылку в дальнее селение за крамольные речи о полете человека на Луну. И сослали куда бы вы думали? В Байконур! Теперь мы все – и атеисты, и христиане – вместе смеемся над дураками, вынесшими такой приговор, после того как человек уже потоптался в лунной пыли. Есть о чем задуматься.

А какой кульбит делает мысль Леонида Каночкина в рассуждениях о кризисе современной энергетики. Мол, экология, отсутствие возобновляемых источников экологически чистого топлива, невозможность вечного двигателя. И потрясающий вывод – сторонников атеизма поубавилось. Ну это понятно: для человека, считающего атеизм модой, количество атеистов так же меняется, как и меняется числю людей в мире, предпочитающих джинсы. Возобновляемых источников энергии на планете достаточно, тем более, что сама планета – это, в какой-то мере тот самый вечный двигатель и есть. Силы ветра, морского прибоя, приливов, рек, подземное тепло и еще куча всего. И многие из этих видов энергии в конечном результате как раз экономически были бы эффективнее традиционной нефти. И конец света наступит не тогда, когда наступит конец нефти, а тогда, когда народы решат передушить друг друга за ее последнюю каплю. Но при чем здесь атеизм и число его приверженцев. Почему это вдруг трудности с энергией должны привести всех со свечой в храм?

Считаю нужным немного просветить Леонида в вопросе о том, научен ли атеизм. Дело в том, что есть просто атеизм – жизнь без бога. Ну например, не нашлось никого рядом вовремя почитать Апокалипсис. А есть атеизм научный – это системный подход к вопросу об отсутствии духов, базирующийся на научных знаниях, отвергающих чудеса. Атеист – человек, не верящий в бога, сторонник научного атеизма – человек, знающий, что бога быть не может. Атеизм существует давно. Как искорки вспыхнули прозрения в умозрительных заключениях мудрецов и угасли в более скромных умах учеников. Пусть иной чуткий еретик интуитивно чувствовал липкую ложь святого греховодника, мусолящего святое писание – на костер его вел собственный ревностный до дебилизма сын. И только наука постепенно стала тем безупречным способом передачи атеизма от поколения к поколению, который останется у человечества на веки вечные. Не знаю, как насчет сверхблагополучных стран, но в активно развивающихся странах массовый атеизм становится объективной реальностью. И в повышении религиозности в какой-либо стране  я лично вижу индикатор не то что бы неблагополучия, а регресса общества, отсутствия его экономического и образовательного развития. Когда я был в Гонконге и особенно в Китае, для меня был очевидным бешеный интерес молодежи к наукам, образованию и применению знаний на деле. На корректный вопрос, а что, собственно, с религией, молодой китаец, сверкая на меня очками, ответил, что остались некоторые социальные традиции, но культа, как религиозного, так и культа личности, уже давно нет. Напомню: Китай сейчас – самая развивающаяся в экономическом отношении страна мира.

Как, однако, приятно мыслить приготовленными кем-то заранее штампами. Например, мне очень нравится творчество некоторых музыкантов в стиле New Age. После напряженного трудового дня эта музыка действует на меня успокаивающе, как молитва на христианина или медитация – на кришнаита. По логике Леонида, я давно уже отказался от атеизма и скатился в самые глубины неоязычества. Смотрю снова на себя в зеркало – да нет, вроде тот же ясный взгляд, клыки из пасти не растут. Шарю в закоулках своих извилин – что за идолы там проросли, что за культ там лишаем разошелся? Ау! Нету! Врет господин Каночкин, вернее, врет его апологет, чьими мыслями он сыплет. Музыка нравится, но барашков к капищу я не ношу и личины на груди не татуирую. Еще он утверждает, что распространение сердечно-сосудистых и других прочих заболеваний – следствие кризиса медицины, нисколько не задумываясь, что проблема просто в наплевательском отношении каждого потенциального сердечника как раз ко вседоступным медицинским достижениям.

 

Да, атеизм не стал способом мышления широких масс во всемирной оценке, это правда. Об этом феномене писали многие, и Эпикур в частности. Его цитату именно об этом я и привел в начале своей статьи. Широкие массы предпочитают верить в «бога толпы». Но в этом нет ничего страшного. Не все способны постигнуть математику жизни. Это только у лягушек – чем их больше, тем красивее их кваканье на болоте. Но атеизм стал потенциальным достоянием каждого человека. Сентенция Леонида о том, что атеисты грустно сидят на завалинке и ждут второго шанса для распространения своей идеологии повергает в восторженное изумление. Оставим в стороне вопрос о том, является ли атеизм идеологией. Пусть является, для простоты. Но откуда мысль о втором шансе? Леонид, похоже, спутал атеистов с российскими коммунистами, надеющимися победить к каждых выборах, где участвуют? Атеисты ничего не распространяют, поскольку атеизм – это не джинсы и не облигации. И ждать ничего не ждут. Достаточно было и одного шанса, который не атеисты – история не упустила. Атеизм будет огромной силой пока человечество занимается наукой, пока живет в поиске ответов на вопросы, а не берет готовыми из книг, которые были написаны в те времена, когда и занозу из пальца изгоняли зашептыванием.

 

Простим автору его незнание, что ученые относят Апокалипсис не к 90-му году, а к концу 60-х годов. Не в этом суть. Суть в том, зачем написана эта книга и во имя чего она включена в «святое писание».

Когда читаешь его, невольно поражает тот факт, что ужасы Апокалипсиса и ада запугивают читающего несравненно сильнее, чем манит сомнительная красота скромно упомянутого рая. Представьте себе двух отцов. Один, добиваясь усердия от сына, повесил над его кроваткой устрашающего вида плеть с медными шипами, а перед сном постоянно обещает содрать кожу, если тот будет вести себя недостойно. Другой отец не требовал усердия, лишь только обещал за послушание взять сына в дальнее путешествие, чтобы показать с вершины, как Солнце встает над далекими речными долинами и в какой красоте начинается новый день для всей Планеты. Мы не удивимся, если сын первого отца вырастет глупым, злобным неврастеником, способным находить особое наслаждение в страданиях других. И не удивимся, если сын второго отца станет благородным и мудрым, отзывчивым и мягкосердечным.

Сколько злобы влил сочинитель в описание мук ада, сколько ненависти к людям и всему живому воплотил в каждой строчке своего откровения, родившегося в сумерках рассудка. Его разнузданное черное воображение не лишено изобретательности, его изуверская фантазия создает образы неизвестных доселе чудовищ, ужасов и катаклизмов, поскольку он ясно понимает своим злобным нутром, что страшнее всего для детей  непонятное и что ужаснее всего неизведанный ужас.

Но обладая лишь ненавистью, автор не знает любви и сострадания, и в его голову не могут прийти никакие доселе неизвестные блага, что достанутся в раю на долю горстки праведников. Нищая в области доброты фантазия подсказывает создателям измышленного рая в монотеистических религиях – чтобы рай был привлекательным, под его сенью нужно просто частично разрешить то, что запрещено на этом свете. Семь смертных грехов.

Ешьте яства райские, ешьте вдоволь, без постов – вот вам Чревоугодие.

Помните с ухмылкой о тех мириадах вечно мучающихся в аду – вот вам и Злоба.

Вот вам волоокие полногрудые гурии – райские красавицы – пойте гимн своему Сладострастию.

Делиться со страждущими в аду толикой воды и прохлады вам не гоже – богу угодна ваша Жадность.

Сядьте одесную самого господа бога – тешьте свою Гордыню.

Вечное однообразие рая не породит ли Зависть к ангелам, что могут свободно покидать его пределы, чтобы слетать на развлекательную экскурсию в ад.

И во всей этой слащавой тюрьме властвует Лень.

И тем удивительнее, что авторы сих книг, видевшие блага лишь в возможности безнаказанно совершать смертные грехи, объявлены «боговдохновенными»!

Христиане, к примеру оставили тому же Авиценне, мусульманину, лишь надежду, что за все искания, за все чаяния ради людей, за все труды тяжкие его не сожгут в аду. Надейся, дурашка! А мы, бесцельно прожившие свою жизнь, сына за одну ночь сотворившие, дерево за день посадившие, дом за месяц построившие – для себя, любимого, – будем у бога одесную. Потому как песни нужные знаем, книжку нужную почитываем. Жесты, опять же. Поклоны. Раболепие, смирение, туды-сюды. И оп! – вечное блаженство. Полноте, а будет ли вам вечное блаженство, давайте подумаем и разберемся.

 

Интересен факт, почему Откровение Иоанна так долго не канонизировалось христианскими церквами, считалось простым апокрифом и не включалось в список священных книг. Ответ до предельного прост. Несмотря на невероятное свойство околдовывать людей, для которых великим наслаждением является мелькание калейдоскопически подобранных слов перед глазами и создающих мерный шум поэтизированных бессмыслиц в голове, людей, не привыкших думать, осторожные отцы церкви находили для этого вескую причину – упоминание слишком малого количества спасенных после Страшного Суда.

К примеру, тому же Леониду я в свое время задавал вопрос: если христианскому сердцу так дорог Апокалипсис, почему его так плохо читают, а если читают, то почему так плохо задумываются над прочитанным? Сейчас на Планете живет пять миллиардов человек, а спасенных будет только 144 тысячи. Это три тысячных процента. Как раз столько архи- и протоиереев в одной только России, даже рядовые священники сюда не попадают. На что же тогда рассчитывать простым верующим? А кроме того, там ясным по белому написано, что спасутся девственники, не познавшие женщин. На что тогда могут рассчитывать даже не блудники, а благопристойные отцы семейств? И наконец, на какое спасение могут рассчитывать женщины?!!

Ответ на вопрос, почему же святые отцы все же включили Апокалипсис в Писание, можно найти в стихе 7:9. Этот стих и все последующие в этой главе странно отличаются  от предыдущих стихов по стилю. Святым отцам приходит на ум вполне логичное заключение – чтобы канонизировать столь желанный Апокалипсис, нужно увеличить количество спасенных.  В каком веке появилась эта вставка: «После сего взглянул  я, и вот, великое  множество людей, которого никто не мог перечесть,  из  всех  племен  и  колен, и  народов  и  языков,  стояло  пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках» – я судить не берусь, но то, что это явная коррекция авторского текста, более чем очевидно. Число 144 тысячи и производное от него число 12 (12х12000=144000) упоминается в Откровении многократно (7:4, 7:5-8, 14:1, 14:3, 21:12-16, 21:17, 21:21, 22:12). А «великое множество» – лишь единожды. Кроме того, это самое «великое множество» буквально отрицается в дальнейшем также неоднократно. Читаем стих 14:3: «никто не  мог научиться  сей песни,  кроме сих  ста сорока  четырех тысяч, искупленных от земли», 9:4: «И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям,  которые не имеют печати Божией на челах своих», 7:4: «И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре  тысячи из всех колен сынов Израилевых». Так что верьте, господа спасаемые, фанатичные женщины и их фанатичные мужья, что среди этих ста сорока четырех тысяч совершенно случайно и по ошибке заказан и вам билет.

 

Тем, кто несмотря на все логические доводы, будет по-прежнему трепетать, беря в руки эту книгу, я скажу только: на том свете, в раю, не стоит забывать земных заповедей и искать особых блаженств. Не ровен час, рай – это тоже приготовление к еще более страшному Страшному Суду.

 

Присоединяться к этому эпосу другим нациям – это все равно, что упразднять национальные языки и заставлять народы мира говорить исключительно на иврите.

Давайте пожалеем верующих – существовать с вечным чувством тотального контроля со стороны небесной прокуратуры нелегко. И совесть – столь необходимый нам орган чувств, – за неимением оной замещена банальным гадким страхом.

В порыве черной неблагодарности к своей планете люди придумали себе космических внеземных богов. И с благоговением поднимая взоры к звездам, как дремучие слепцы, не замечают истинной святыни, лежащей под их собственными ногами.

Наверное, читатель заметил, что по моей статье рефреном проходит слово «думать». Именно в этом и корень проблемы. Замечали ли вы, что некоторые люди всегда разговаривают и пишут так, как будто постоянно повторяют чужие слова, чужие мысли, как будто живут чужой жизнью, поскольку, живя своей жизнью, нельзя не создавать своего, нельзя не вынести из каждого мгновения своей жизни своего слова, своей мысли, чуда своего собственного мировоззрения. И тем отличается свое, выношенное и рожденное в муках мировоззрение, что оно не пестрит, как собранное из разноцветных лоскутков и местами дырявое одеяло. Большинство искренно верующих предпочитает или не умеет ДУМАТЬ. Ну а там, где нет живой мысли, там не может быть и логики.

 

На постоянные призывы Леонида Каночкина покаяться, и не просто покаяться, а прийти в церковь, и не просто в церковь, а к баптистам, отвечу так:

Много написано философских книг. Много будет еще написано.

Каждый человек верит во многое. И все больше будет того, во что можно будет верить.

А теперь представим себе, что каждая вера каждого в каждое становится религией, представим себе, что каждый философский трактат называется священным писанием. Каждая вера строит себе храм, создает свой календарь, объявляет себя истиной, превозносит своих апологетов, основывает собственную мораль. И тогда каждый, имеющий свою веру, отгородится от своего соседа забором, протянет колючую проволоку, пустит ток и выпустит собак.

Так начинаются войны.

С окончанием великих войн гибнут и веры, и их приверженцы, чтобы дать место новым верам, новым религиям, новым сектам, которые с каждым днем все ближе к своей гибели, начиная с момента рождения. И они погибнут. Через десятилетие ли, через тысячу лет, через десять тысяч лет – но погибнут.

Слепая вера – это благодатная почва для войны. Нет и не может быть единения в вере, как не могут быть все жены верными своим мужьям. И рождаются все последующие веры на костях предыдущих.

И только знание строится словно великое здание – кирпичик к кирпичику, этаж на этаже – и это все на прочном фундаменте, который в надлежащее время сомкнется с крышей этого величественного дворца.

Долог этот процесс, но уже сейчас с высоты его верхних этажей кажутся игрушечными ютящиеся внизу землянки, шалаши и хижины, в которых эти веры, религии, секты, конфессии ждут своего ветра, чтобы развалиться, или пожара, чтобы превратиться в пепел.

Можно читать эти книги – те строки, в которых сказано о доброте, благодарности, заботе о людях и Земле. Давайте только зачеркнем в них те места, где «ловцы человеков» не имеют совести назвать рассказанные истории выдумкой, где они не в силах справиться с гордыней своего мировоззрения и сулят неверующим беды и страдания. Но если зачеркнутого будет так много, что от всего текста останутся лишь рваные фразы, давайте оставим эти книги на берегу, когда будем грузить Жизнь, Мудрость и Знания в свою лодку, чтобы избежать потопа. Возьмем с собой топор, молоток, пилу, хлеб, воду, книги по Химии, Физике, Математике, … и веру …

…Веру в свои силы, веру в то, что не взяли на борт ничего лишнего, чтобы не потопить утлый челн, веру в то, что сможем все взятое правильно применить на том берегу Нового Мира.

Религию оставим. Она не поможет… Когда челн захлестнет волной, кое-кто по привычке будет молиться богу. Но скажите мне на милость, чего стоит такой человек, которого нужно умолять сделать добро или не делать зла? Чего стоит такой человек, который нехотя откликается на мольбы и на слезы? Презрения и забвения. А чего стоит подобный бог? Молитв? Восславлений? Если бог глух, он не всесилен. Если бог не всесилен, он не бог. А если бог – не бог?

Оставим религию. Там, на другом берегу Потопа лишь одна вера будет созидающей – вера в себя и свои силы, в свой ум и Знания. И бог будет один – ароматная Планета, что дала нам приют на нашем пути от рождения до кончины, чудесная земля, что даст жизнь новым всходам нашего хлеба.

 

Владивосток. Декабрь, 2006.

Оставить отзыв. (189)
111


Создатели сайта не всегда разделяют мнение изложенное в материалах сайта.
"Научный Атеизм" 1998-2013

Дизайн: Гунявый Роман      Программирование и вёрстка: Muxa