Подписывайтесь на нас в соцсетях

fb.com/scientificatheism.org

Американский физик Джеральд Шредер, автор не так давно вышедшей на русском языке книги «Шесть дней Творения и Большой взрыв», хотел доказать, что современные представления о начале мира полностью соответствуют библейскому тексту. А центр социально-религиозных исследований Института Европы РАН, организовавший круглый стол «Наука и религия о возникновении Вселенной», хотел, используя книгу Шредера как повод, подтолкнуть естествоиспытателей и богословов к диалогу. Полезность которого - если бы он состоялся - не подлежит никакому сомнению.

Поначалу казалось, что все идет, как задумано. Обе стороны произнесли ритуальные формулы уважения к заслугам друг друга и сожаления о былой конфронтации. Обе пренебрежительно отозвались о книжке Шредера. Физики ехидно заметили, что с тех пор, как церковь лишилась возможности контролировать науку, любая научная концепция стала идеально соответствовать Священному писанию. Теологи честно сказали, что для них в истории сотворения мира важнее всего как раз то, о чем наука не говорит и говорить не может (наличие Творца, божественная составляющая природы человека, грехопадение).

Развивая достигнутое взаимопонимание, каждая сторона начала объяснять другой, в чем ее прок и где ее место. «Давно сказано: наука - служанка богословия. Она сбежала с этого места, и ничего хорошего из этого не вышло», - сказал без всякой иронии хорошо сложенный и образованный православный священник. По его мнению, наука - это то,что нужно для конструирования новых компьютеров, а в мировоззренческих вопросах ей делать нечего. Она в принципе не может сказать ничего достоверного о ненаблюдаемых вещах - например, о событиях прошлого. В то время как увидеть своими глазами сотворение мира может каждый, кто овладеет правильной техникой дыхания.

Оппоненты вежливо сообщали, что, несмотря на свои атеистические убеждения, признают полезность и даже необходимость религии как основы общественной нравственности. Что в чуть менее торжественном изложении звучало бы примерно так: «Мы-то можем вести себя прилично и без этих наивных выдумок, а вот быдло без них с цепи сорвется». Кое-кто из богословов пытался - в самых осторожных выражениях - развить эту тему: дескать, можно ли основывать общественную мораль на онтологическом обмане? Но ответа не получил - собеседники уже говорили не только о разном, но и на разных языках.

И все же материалисты выглядели несколько благороднее, чему способствовал своеобразный отсвет драматизма на их лицах. Представьте себе: на одной стороне круглого стола поп, раввин, муфтий - молодые, энергичные, уверенные в себе и в своей правоте. Далее «болото» - обладатели ученых степеней, пытающиеся примирить все со всем и с энтузиазмом толкующие о мальчике, умеющем видеть сквозь железную дверь, и о том, что вероятность рождения каждого из нас пренебрежимо мала. А на другом краю - несгибаемые старики (неважно, что, когда один из них уже был светилом, другой еще учился в аспирантуре), упрямо подтверждающие, что все-таки она вертится...

Это напоминало какую-нибудь дискуссию 20-х годов - времени, когда еще можно было публично спорить о вере, но уже было заранее известно, кого считать победителем. Но христианские мученики XX века хотя бы верили, что получат награду в вечной жизни. У защитников атеизма нет и этой опоры. Все, что у них осталось, - это физиологическая невозможность назвать черное белым.